Я глубоко вдохнула.

– Нам нужно поговорить. Это важно, – я помолчала. – Папа ушёл от нас.

Тишина. Даже фоновые звуки, казалось, стихли.

– Что значит «ушёл»? – наконец спросил он.

– К другой женщине. Вчера вечером он собрал вещи и уехал.

– Подожди, – его голос изменился, стал напряжённым. – Ты можешь рассказать нормально? Я сейчас не могу говорить. Приеду через час, хорошо?

Я согласилась. Отключилась и стала ждать.

За этот час я попыталась привести себя в порядок. Умылась, причесалась, даже нанесла немного тонального крема, чтобы скрыть следы слёз. Не хотелось, чтобы сын видел меня разбитой. Он и так будет переживать.

Максим приехал через полтора часа. Позвонил в дверь, хотя у него был свой ключ – это уже говорило о многом. Дистанция, которую он обозначил. Я открыла дверь и замерла на пороге.

Мой сын, мой мальчик – высокий, широкоплечий, так похожий на отца в молодости. Те же тёмные волосы, та же линия подбородка, даже поворот головы – всё как у Александра. Двадцать три года, а уже весь в делах, амбициях, планах. Он работал в компании отца последние два года, после окончания того же экономического факультета.

– Привет, мам, – он неловко обнял меня и прошёл в квартиру. – Так что случилось?

Мы сели на кухне. Я поставила чайник, достала печенье, которое он любил с детства. Обычные домашние жесты, за которыми пыталась скрыть волнение.

– Вчера была наша с папой годовщина, – начала я. – Двадцать пять лет. Я приготовила ужин, ждала его. Он пришёл поздно и сказал, что уходит к своей секретарше. Ольге.

Я ожидала увидеть на лице сына шок, недоверие, возмущение. Но Максим смотрел на меня странно спокойно, почти отстранённо.

– Ты знал? – вырвалось у меня.

Он отвёл взгляд и сделал глоток чая.

– Догадывался. В офисе были разговоры.

Я почувствовала, как земля снова уходит из-под ног. Мой сын знал или догадывался, что его отец изменяет мне, и не сказал ни слова?

– И ты молчал? – мой голос дрогнул.

– А что я должен был сделать? – он пожал плечами с той же непроницаемостью, что и его отец. – Это ваши отношения. Я не хотел вмешиваться.

– Максим, речь идёт о твоей семье!

– Которая, похоже, уже не семья, – он произнёс это спокойно, как факт. – Послушай, мам, люди расстаются. Это бывает. Даже после стольких лет.

Я смотрела на него и не узнавала. Мой мальчик, которого я баюкала ночами, возила в музыкальную школу, помогала с домашними заданиями… Когда он стал таким холодным, таким расчётливым?

– Я знаю, что тебе больно, – продолжил он, и в его голосе наконец появились нотки сочувствия. – Но, может, так будет лучше для всех? Вы с папой в последнее время не очень ладили…

– Что? – я ошеломлённо уставилась на него. – С чего ты взял?

– Ну, это было заметно. Он много работал, ты… – он помедлил, – ты всегда сидела дома. Разные интересы, разные круги общения.

Я не могла поверить своим ушам. В глазах сына я была просто домохозяйкой, которая «сидела дома», пока его отец строил бизнес и карьеру.

– Я не «сидела дома», – тихо сказала я. – Я создавала дом. Для тебя, для твоего отца. Я отказалась от своей карьеры, чтобы воспитывать тебя, чтобы поддерживать папу. Это был наш общий выбор.

– Выбор, который ты сделала двадцать лет назад, – Максим говорил теперь как взрослый с ребёнком. – Мам, сейчас другое время. Женщины работают, развиваются. А ты… застряла.

Я смотрела на его красивое, уверенное лицо, и меня захлестнула волна гнева. Гнева на его отца, на весь мир, который научил моего сына ценить только деньги и успех, на себя – за то, что не смогла передать ему другие ценности.