– Я хочу свою компанию, – говорил он мне на наших первых свиданиях. – Настоящую, большую. Знаешь, как у западных бизнесменов. Чтобы люди работали, чтобы создавать что-то важное.

Я слушала, затаив дыхание. В его словах была энергия, притягивающая меня как магнит. Он не просто мечтал, он знал, как воплотить мечты в жизнь. Шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком.

– А ты? – спрашивал он. – Чего хочешь ты?

– Писать книги, – отвечала я. – Или преподавать литературу. И… семью. Детей.

Он улыбался и целовал меня: нежно, с обещанием.

– Мы всё успеем. И твои книги, и мой бизнес, и детей. Мы будем командой.

Я верила. Как можно было не верить этому уверенному молодому человеку с горящими глазами?

Предложение он сделал через полгода. Без кольца в коробочке (на него тогда не было денег), без ресторана и шампанского. Просто однажды вечером, когда мы сидели в его съёмной комнате на Петроградской и пили дешёвое вино из пластиковых стаканчиков.

– Выходи за меня, – сказал он. – Я знаю, что мы ещё студенты, что нет денег, что родители будут против. Но я чувствую – мы должны быть вместе. Мы справимся. Вдвоём.

Я согласилась, не задумываясь. Это казалось таким правильным: быть с ним, строить будущее, рисковать, верить. Мы были молоды и полны надежд. Мир лежал перед нами – неизведанный, готовый к покорению.

Свадьбу играли скромную в студенческой столовой, с друзьями и несколькими родственниками. Моя мама плакала – она считала, что мы торопимся. Отец Саши, молчаливый инженер с суровым лицом, – выпил за наше здоровье и вручил конверт с деньгами. Мы были счастливы.

***

Я встала с кровати, подошла к шкафу. Его вещей действительно не было: костюмов, рубашек, галстуков. Он всё забрал, пока я спала тяжёлым сном изнеможения. Остались только какие-то мелочи – старая футболка на дне ящика, домашние тапочки у кровати, бритва в ванной. Те вещи, что не жалко оставить.

На столике у входа лежал его ключ от квартиры. Последний жест – символическое завершение совместной жизни. Я взяла ключ, холодный металл обжёг пальцы. Хотелось выбросить его, но сдержалась титаническим усилием воли.

Телефон в кармане халата зазвонил, заставив меня вздрогнуть. Наталья, моя старая подруга, единственная, кто остался из университетской компании.

– Вера? Ты как? Саша звонил Сергею вчера, сказал, что вы… – она запнулась.

– Расстались, – закончила я за неё. – Да. Он ушёл.

– Боже мой, – выдохнула она. – К этой…

– К Ольге. Своей секретарше.

– Какой мерзавец, – в голосе Наташи звучало неподдельное возмущение. – Ты как? Хочешь, я приеду?

Хотела ли я? Мне нужно было с кем-то поговорить, выплакаться, но картина Натальи в моей квартире, её сочувственные взгляды, неловкие объятия – всё это вдруг показалось невыносимым.

– Не сейчас, – ответила я. – Мне нужно… собраться с мыслями.

– Конечно, – она помолчала. – Но ты звони в любое время, слышишь? Днём, ночью – неважно.

Я пообещала. Повесила трубку и пошла на кухню. Заварила крепкий кофе, как любил Саша. По привычке. Достала из холодильника сыр, хлеб. Механические действия, выполняемые телом по многолетней памяти, пока разум пытался осознать новую реальность.

Взгляд упал на папку, лежащую на краю стола. Наш брачный договор. Александр явно достал его вчера из сейфа, когда собирал документы.

***

– Нам нужен брачный договор, – сказал Александр через месяц после свадьбы.

Мы сидели на кухне нашей первой съёмной квартиры – крошечной однушки на окраине города, с текущими кранами и вечно шумящими соседями. Я только что вернулась с занятий, уставшая, с пачкой конспектов. Сашенька встретил меня непривычно серьёзным.