А я мудак… Смотрю и кайфую.

Алена оказывается прямо передо мной. Хочет забрать у меня полотенце. Вместо этого, заворачиваю ее в него сам. Сгребаю в охапку и прижимаю к себе.

— Спасибо, — затягиваюсь запахом ее влажных волос. — Аленушка…

У меня опять стоит. Просто от одной мысли, что она сейчас в моих руках обнаженная. Если не считать полотенца.

Дрожит.

— Замерзла? — хрипло спрашиваю в ее волосы.

— Нем-много.

Слегка растираю ее тело ладонями, используя эту возможность чтобы изучить как можно больше ее возбуждающих изгибов. И бесстыдно стараюсь отвлечь девочку разговорами:

— А теперь расскажи-ка мне, почему ты так поздно тут одна?

— У нас вода горячая, только когда печку затапливаем. А сейчас рано еще.

— Хочешь сказать ты часто такое практикуешь?

— Б-бывает, —пожимает плечиками.

— Ты хоть представляешь, сколько народу уже могло успеть тобой налюбоваться? — отчитываю ее как ребенка неразумного. — А если бы не я, а кто другой вот так «мимо проходил»? И непонятно с какими намерениями?!

Ну тут я лукавлю. На весь курорт не найдется худшего извращенца, чем я. Вряд ли кто-то еще бы додумался дрочить на нее из леса.

— Да нет же, в это время здесь обычно только местные девчонки бывают, — принимается оправдываться. — Мужикам из деревни запретили ходить в купель, чтобы бабам не мешать. А гости курорта не рискуют обычно в такую темень по лесу шарахаться. Разве что вы с Кристиной Сергеевной. Но она-то себе освещение специально продлевает. А для простых смертных часов в одиннадцать вся подсветка гаснет.

В этот самый момент свет отрубается.

— О, — выдыхает Алена. — Видимо уже одиннадцать.

37. Глава 16. ОНА

Запах алкоголя щекочет нос. Он пил? Стоит ли волноваться на этот счет?

В прошлый раз по-пьяне он вел себя весьма настойчиво. И признаться, мне было страшно. Поэтому я была бесконечно признательна Ане, за то, что она так вовремя вырубила «маньяка».

Но теперь, когда я знаю кто передо мной… Мне меньше всего хочется, чтобы сейчас кто-то помешал нашему уединению. Мне просто так комфортно и тепло в его объятиях.

Темно. Я не вижу его лица. Однако чувствую его дыхание на кончике своего языка.

Он молчит. И от этого неловко. Интересно, о чем он сейчас думает?

Я вот не могу отвязаться от мысли, что моя грудь прижимается к его торсу. А еще пальцы как назло подрагивают, лежа на его плечах. Будто отчаянно хотят сдвинуться с места и пуститься в безотчетное путешествие по его могучим рукам.

Уверена на все сто, что его мысли далеки от моих. Потому что больная извращенка тут только я.

Он ведь отец твоего покойного жениха, идиотка! Что за мысли?

Но отмахнуться от них не могу. Должно быть проблема в том, что я ничего не помню. И сейчас для меня этот мужчина, по сути — просто мужчина.

Ладно, не просто… Он гребаный центнер тестостерона, от близости которого у меня пальчики на ногах поджимаются. А еще этот его запах… Я себе и не представляла, что мужчина должен пахнуть ТАК.

Не представляла. Но этот запах кажется таким родным, что мне не хочется с ним расставаться.

— Ма-лыш-ка, — хрипит он на распев.

И этот голос. Блин, да что со мной такое?! Признаться, до сего дня я была уверена, что меня совершенно не интересуют мужчины, и секс в частности. Более того, было ощущение, что я даже побаиваюсь отношений. Но этот Руслан…

— Неужели ты совсем не боишься темноты? — тихо спрашивает он, заправляя мои влажные волосы за ухо.

— А з-зачем ее бояться? — зубы стучат от холода.

Руслан Романыч на секунду отстраняется, и через мгновение на мои плечи ложится теплый пиджак, согретый мужским теплом.