– Тсс, не бушуй. Нельзя за столом отвлекаться. Ешь, наслаждайся, почему ты не хочешь просто получить удовольствие от вкусной еды?

– Потому что у меня такое чувство, что ты действуешь, как змей-искуситель. Давай начистоту. Чего ты хочешь? Я замужем. Ты женат. Максимум, что нам позволительно, это вспомнить студенческие годы и съесть вкусный ужин. Ни ты, ни я не должны вторгаться в личное пространство друг друга.

– Я куда-то вторгаюсь? – Почему его слова звучат так пошло, так двусмысленно. Лера корила себя за бокал вина, ища хоть какой-то источник, который помог бы ей облегчить, разделить чувство вины. Сейчас, в эту же секунду расставляем все точки на i, неважно, насколько смешно я буду выглядеть, думала она и с поспешностью ответила:

– Конечно! ты протягиваешь мне салфетку, ты забираешь мой телефон из моих рук. И вот это твое: «Тсс, не бушуй» – оно же пропитано эротизмом, нет, разве не так?

От Лериной откровенности Слава как будто на секунду замешкался, но тут же нашел, что ответить:

– Хорошо, пусть будет так. Я ужинаю с красивой женщиной, которая когда-то отдавалась мне так, как никто и никогда. Можно я совсем немного поухаживаю? Можешь пресекать все мои действия, которые нарушают твои границы, раз уж ты так сильно хочешь их сохранить.

– Все твои действия нарушают мои границы. Начиная с того, что распитие спиртных напитков между людьми, которые когда-то… когда-то любили друг друга уже нечестно, нежелательно, да поздно уже об этом сожалеть. Кстати, вино вкусное. Давай остановимся на этом.

– Хорошо.

Слава согласился, но она же видит, что согласился только на словах, что продолжает ласкать глазами. Почему Даня так не делает, почему в их доме она уже давно перестала чувствовать не то, что любимой женщиной, просто женщиной? Почему вся жизнь стала гонкой? Нужна квартира, нужна карьера, оба так убежали и от себя, и от друг друга в работу, что забыли про чувства, да и были ли они? Интересно, Слава замечает, что ее противостояние только внешнее, что внутри она уже давно мягка и податлива, что отвергая внешне, внутри ловит каждый знак внимания, каждую улыбку, каждое прикосновение глазами? И необходимость отвергать превращается в пытку, которую хочется уже завершить. Лосось был восхитительным, вино было ароматным, но они не сравнятся тем наслаждением, которое ей сейчас дарит Слава. Потом, потом она будет вспоминать и нежиться этими словами и взглядом, будет хранить их в памяти так долго, как только сможет.

А Слава продолжал творить, что хочет. На столе оказалась вазочка с мороженым и клубникой.

– Я не хочу мороженое. Я не хочу клубнику.

– Я хочу. Я хочу, видеть, как ты наслаждаешься мороженым.

Слава взял украшение-клубнику, обмакнул в мягкую сладкую массу, чуть начавшую таять и протянул Лере. Это было уже последней каплей. Это был уже не намек, а намечище на продолжение вечера, и Лера вспылила. Взяла клубнику, положила к себе на тарелку и раздавали ее вилкой, пропитанной ароматом лосося.

– Пожалуйста, научись слышать «нет». Я не хочу клубнику. Я не хочу тебя. Я не хочу к тебе в номер. Я жалею, что согласилась на ужин и хочу вернуться в номер. В свой номер.

– Тссс, не сердись. Все, прости, я согласен, еще по бокалу и пойдем. Не переживай за мороженое, съем сам. Делай только то, что хочешь, договорились?

– Точно?

– Абсолютно.

Лера все же съела половину мороженого, это был первый раз в ее жизни, когда она сочетала вино и мороженое. Разговоры тоже вошли в привычное русло, об общаге, зачетах и экзаменах, стало даже весело, Лере удалось немного расслабиться. Если бы ей сказали, почему она возвращается в отель за ручку со Славой, она бы удивилась, так как не заметила, как ее ладонь оказалась внутри его.