Я такой красоты еще никогда в жизни не видел. Чувствую, как все тело просыпается, кроме мозгов.

— Малыш, ты чего? — приподнимаюсь на локте, тру переносицу, пытаясь проснуться, чтобы опять глупостей не наделать. — Замерзнешь же…

Всхлип.

— Прости меня, — голову не поднимает, и тараторить начинает. — Не знаю зачем мне эта посуда сдалась. Я просто испугалась. Не нужно было тебя останавливать. Прости…

— Эй, все в порядке, — сажусь в кровати и притягиваю к себе обнаженную девочку, пока у нее истерика не случилась. Кожа горит от прикосновений к ее нагому телу, но я пытаюсь абстрагироваться. — Это я поторопился. Тебе ведь сначала привыкнуть ко мне надо. Узнать получше…

— Нет. Я уже достаточно знаю, — ее ладонь нерешительно ложится на мою грудь.

Пальчики подрагивая скользят под расстегнутые полы рубашки. Будто она повторяет то, что я просил вечером. Хочет показать, что больше не против. Но я-то знаю, что это может плохо закончится.

Ловлю ручку, сжимаю в своей ладони:

— Не надо, малыш.

— Ты ведь хочешь?

Охренеть, где взять столько сил, чтобы сдержаться, когда она сама предлагает?

— Хочу, — честно отвечаю. — Но ты еще не готова…

— Я готова, — решительно перебивает, обнимает за шею, губами к моим губам прикасается. Так скромно и соблазнительно одновременно.

И как ее оттолкнуть?

Приоткрываю рот, и осторожно ловлю ее нижнюю губку своими губами. Очень осторожно. С ней только так.

Зарываюсь пятерней в ее распущенные волосы. Напираю, пока Женя не отказывается прижата мною к кровати.

— Ты правда этого хочешь? — заглядываю ей в глаза.

Кивает смущенно. Наверно стоило бы остановиться, но я просто физически не могу.

Высвобождаю член из брюк. Приставляю разбухшую головку к нежным губкам. Просто охренеть насколько она узенькая.

Всего один толчок и Женя сдавленно мычит от боли, и впивается ноготками в мою шею.

— Ч-ч-ч… Сейчас все пройдет, — шепчу успокаивающе, целую ее лицо.

Мой член пульсирует до боли, кажется я готов кончить даже не двигаясь в ней, просто от тесноты. Осторожно подаюсь бедрами вперед. Женя издает сдавленный стон.

— Я могу продолжать?

Кивает и прячет лицо у меня на груди. Я чувствую ее горячее дыхание своей кожей. Ее тонкие пальцы на своей шее. А еще этот ее запах…

Пытаюсь держать себя в руках, но получается хреново, когда я слышу ее стоны взахлеб. А еще она очень мокрая. Прямо нереально.

Резкими толчками вколачиваюсь в тесное нутро, и уже готов кончить, когда до меня вдруг доходит, что она стонет вовсе не от удовольствия.

— Черт, Женя! — отрываю ее от себя, чувствуя, что у меня уже вся грудь мокрая от ее слез.

Кошмар. Выглядит измученной. Напуганной. И очень вялой.

Замечаю, как запах полевых цветов сменяется резким запахом железа. Нет-нет-нет, только ни это…

Осторожно выхожу из нее. И с ужасом для себя подтверждаю свои догадки. Я порвал ее.

— Какого черта?! — рявкаю несдержанно, но заметив, как Женя сжимается в болезненный комок, тут же принимаюсь успокаивать ее. — Нет, малыш, я не на тебя злюсь. Но почему ты не остановила меня, раз тебе все еще больно?

— Говорят, первый раз всегда больно, — еле слышно отзывается.

— Не настолько, малыш. Нужно было сказать…

— Ты бы снова злился, — она облизывает пересохшие губы.

А мне впервые в жизни становится пиздец как страшно. Мой ангел дрожа всем телом лежит в луже собственной крови. Мы посреди леса. Нет связи. Из средств передвижения только конь, на которого ее сейчас не посадишь.

Хорошо хоть светлеет. Значит из леса по указателям выйдем.

Заворачиваю Женю в плед, и выхожу на улицу. Холодно. Может это хоть как-то сдержит кровотечение.