Она будто оторопела и совсем не двигается. Если не считать руки, которая в тисках моей скользит по моему члену туда-сюда.

Грубо дергаю ее мягкий свитер, задирая его, освобождая себе доступ к ее маленькой груди. Сдергиваю лифчик едва ли не до самой талии. Сжимаю в руках нежную грудку. Блядь, почему она кажется мне такой охуенной?

На секунду отрываюсь от сладкого рта, чтобы убедиться, что моя девочка еще в сознании. Неторопливо открывает глаза, будто выбираясь из сладкой дремы.

— Тебе нравится, когда я тебя целую? — спрашиваю, шумно дыша.

— Мгм, — выдавливает смущенно.

— Позволишь мне продолжить?

Кивает.

И я впиваюсь губами в ее острый сосочек. Она громко охает, явно не ожидав, что я просил продолжения вовсе не для обычных поцелуев.

Посасываю ее грудь, вбирая в рот упругую плоть почти целиком. Нетерпеливо нащупываю пуговицу на ее джинсах, и принимаюсь ее расстегивать.

— О, нет, — шепчет. — Герман пожалуйста… мне надо закончить с посудой.

Вцепляется в мои руки, не позволяя закончить начатое. Я чувствую, что закипаю от неудовлетворения.

— Прошу тебя, не надо! — едва ли не кричит она, отталкивая меня от себя.

Поддаюсь. Она тут же прячется от меня.

— При чем тут посуда?! — грохочу несдержанно. — Мне жена нужна не для того, чтобы посуду мыть! А чтобы трахаться со мной и рожать мне детей!

Она выглядит как загнанный зверек. И я от этого себя еще хуже чувствую.

В бешенстве выхожу из домика в темноту леса. Она действительно вынуждает меня чувствовать себя другим человеком. Уж таким дерьмом я себя еще никогда не ощущал.

Достаю телефон и набираю сообщение Вене:

«Срочно найди мне новую секретаршу. Чтобы утром уже в офисе ждала, — дольше терпеть у меня яйца лопнут. — Пусть в этот раз будет светло-русая, ну или хотя бы блондинка».

Нажимаю «отправить». Сука, связи же нет!

Блядь! От приступа неконтролируемого бешенства бью кулаком в стену. Дом весь ходуном. Надо успокоиться, пока еще больше ее не напугал.

Спустя полчаса хождений кругами вокруг домика, до меня наконец доходит, что я сильно погорячился. Девочка-девственница, а я ее ручки неопытные сразу себе в трусы сую. На второй же встрече! И трахнул бы, сто процентов! Если бы она сама не остановила. Так что оно и к лучшему. Ей явно сначала привыкнуть ко мне надо. Я ведь только проверить собирался не фригидная ли. Так это очевидно — потенциал там завидный. Разовьем. Напугал только зря.

А ей наверно страшно остаться одной посреди леса. Она же не знает, что я все это время поблизости брожу.

Возвращаюсь. Тихонько вхожу в дом. Хочется извиниться с порога за свой неуместный выпад. Но с первого взгляда не нахожу Женю. Сердце успевает екнуть — лишь бы не в лес ушла. Мало ли я не заметил, как она из дома вышла.

С облегчением замечаю подрагивающий комочек под пледом на кровати.

— Женечка… — выдавливаю я виновато.

Подхожу к кровати и ложусь рядом. Вздрагивает.

— Тише-тише, — шепчу я. — Иди ко мне, пожалуйста, — притягиваю ее в свои объятия.

Она поддается. Кладет голову мне на плечо, шмыгая носом. Целую ее в макушку.

— Я себя сейчас такой скотиной чувствую. Прости меня. Я больше не обижу…

24. Глава 24. ОН

Пару лет назад…

Сам не понимаю, что заставляет проснуться. Зачем-то открываю глаза. Дыхание перехватывает.

Бледная обнаженная фигурка, прикрытая только длинными светло-русыми волосами. Женечка сидит передо мной на кровати совершенно голая. Руки сложила на коленях, покорно опустила голову. Будто верно ждет моего пробуждения. Судя по мягкому свету из окна, как раз начинает светать. И в этом освещении она особенно прекрасна. Идеальна. Талия точеная, кожа будто фарфоровая. Она как куколка.