Может, это из-за ошибок Тимура она сейчас страдает? Может, это его аура такое влияние оказывает на дочь?

Мотаю головой. Тетя Маша на все на это сказала бы, что чушь.

– Борис Сергеевич сказал, что у Сонечки утренние анализы не очень, - у меня дрожит голос.

Чувствую, что вот-вот расплачусь. Тетя Маша - единственный человек в моей жизни, который остался со мной. Ближе ее никого нет. А накопившиеся эмоции должны куда-то вылиться. Но и тете Маше это не выход. Она достаточно черствый человек. У нее было много боли, потому она отрастила себе броню. Ее мало, что проймет. Одна Сонечка, и та немного, способна.

И теперь тетя Маша смотрит на меня ледяным взглядом.

– Значит, будем бороться дальше. Бороться, Лана, а не ныть.

Послушно киваю. У самой слезы льются потоком. Не позволяю себе реветь, но эти ручьи остановить не в силах.

– Ты своими слезами только навредишь! Сейчас выгоню тебя отсюда! - грозится, - ты Сонечке мешаешь. Что у тебя с рукавом?

Тетя Соня придирчиво осматривает мою руку, которую я тут же вырывываю. Из головы вылетело прикрыть дырку на рукаве. Переживания все перекрыли.

– Зацепилась. Порвался немного.

– А выглядит, как будто что-то другое произошло, - задумчиво отвечает все так же придирчиво осматривая разорванное место, - тебя никто не были?

– Я сейчас…

Выбегаю из палаты, заливаясь. Не вижу ничего перед собой. В глазах какая-то пелена.

– Лана! - кричит мне кто-то.

Замедляю ход, стараюсь вытереть слезы, но на растертом месте щеки стремительно появляются новые.

– Лана, - ко мне подходит «не тетя Валя», - ооооо, ты чего плачешь?

– У ребенка нет улучшений, - и снова заливаюсь.

– Ну, пойдем, пойдем. Тебе успокоиться надо. Ты сначала выплачь всю свою боль, а потом успокойся и снова в бой. Все будет хорошо. Надо всегда верить в лучшее. Всегда. И никогда не смей опускать руки. Никогда. Слышишь? Пойдем, я тебя чаем напою.

Она уводит меня в свою тесную и темную каморку, в которой слабая лампочка создает тусклое освещение. Коморка забита разной всячиной: от веника до разбитого стула. В ней и так немного места, а с мусором еще меньше.

– Садись, - предлагает сомнительное кресло.

– Спасибо, но мне работать надо. Мне обещали выдать форму.

– Ну, и как ты будешь работать? Как ты к детям пойдёшь? Вот правильно Борис Сергеевич не разрешает мамочкам работать в отделении. Говорит, это сильно тормозит процесс. Теперь я и сама это вижу.

– Нет, что вы! Я успокоюсь, - начинаю быстро вытирать слезы, - уже почти успокоилась. Я пойду работать.

– Никуда я тебя не отпущу! Если Виктор Сергеевич тебя принял, значит, что-то здесь есть. Садись! Разговор есть! - громовым голосом обрушивается она на меня.

9. 9. Загадка

Тимур

– Я вас слушаю, - подхожу к нему с настороженностью.

Какая информация у него для меня?

– Вам, я так понимаю, нужен свидетель? - неожиданно спрашивает он меня.

– Свидетель? - эхом переспрашиваю.

– Вы ищите девушку?

– Вы извините, но вы подошли ко мне, чтобы задавать вопросы про девушку или у вас есть какая-то информация для меня? - начинаю злиться.

– Я ваш новый сосед. Только на прошлой неделе заехал.

– Поздравляю, - говорю с раздражением.

– Я к тому, что вы меня еще можете не знать. Михаил, - протягивает мне руку.

– Тимур, - жму в ответ.

– Я сегодня принимал груз и видел около вашего дома девушку…

– И?... - пытаюсь этого нудного типа подтянуть к сути, нетерпеливо притаптывая ногой.

– Да, - словно подбадривая самого себя произносит, - ворота у вас были открыты. Она зашла с сумочкой, а вышла с чем-то покрупнее, помимо все той же сумочки.