Мужчина смотрит в сторону, вспоминая что-то.

– Вы знаете, камер личных у меня нет.

– Нет? - указываю жестом на висящие камеры.

– Нет, - подтверждает он, - это муляжи. Камеры в самом доме и вокруг него. А за забором не хватает поселковой.

– В это раз не хватило, - отмечаю тихо, а громче спрашиваю, - а кто-нибудь звонил в ваши ворота после семи вечера?

– После семи? - задумывается, - в ворота никто не звонил и не стучал.

Жду напряженно его ответ. Видно, как он пытается погрузиться в свои воспоминания.

– Вы знаете, я кажется, что-то слышал.

Я весь напрягся, ожидая информацию от него.

– Точное время я вам не подскажу, - продолжает Вениамин, - но это было точно после семи. Было уже достаточно темно. Слышал какой-то скрежет автомобильных тормозов. Затем крик, потом стон и какие-то голоса, мужской и женский. Женский был более жалостливым.

– Человека сбил автомобиль? - у меня останавливается дыхание, сердце замирает, - женщину?

– Полагаю, что да. Но своими глазами не видел, только слышал происходящее. Мужчина, чувствовалось, что суетился. Я был в комнате и окно было открыто на проветривание, потому слышал все отчетливо. Пока оделся, спустился и вышел за ворота, уже никого за забором не было.

Проклятье! Лана! Любимая моя! Хватаюсь одной рукой за волосы, вторую держу на бедре. Какой же я дурак! Дурак! Сжимаю зубы и сквозь них выпускаю воздух, который похож на стон.

– А в каком состоянии была женщина? - спрашиваю, сжимаю кулаки, буквально вгрызаясь глазами в лицо мужчины, у которого при таком рассказе не дрогает ни один мускул.

– Я не видел, - спокойно отвечает.

За его безучастность в таком важном для меня вопросе хочу набить ему морду, но понимаю, что он тут не при чем. Да и Лана ему не близкий человек.

Внутри меня словно проводят ток. Не могу себя сдерживать. Включаю силу воли, чтобы не влупить этому мужчине за все. За то, что не поторопился выбежать. За то, что не помог ей!

Как она? Где? В каком состоянии? Где эта тварь, что ее сбила?

– А где может быть человек, которого ... сбили? - мне с трудом дается последнее слово.

– Думаю, с собой увезли. На автомобиле.

Этот безэмоциональный голос уже в конец раздражает.

– В какое время, вы говорили?

– Я не говорил, но это было после семи точно. Конкретнее сказать не смогу.

– Еще есть что-то?

– Я вам все рассказал.

– Венечка! - по лестнице торопливо спускается низкая полная женщина примерно одних с мужчиной лет. В ее руках какой-то платок или что-то в это роде, - Венечка! Прохладно уже! Шаль накинь!

– Василиса, иди в дом.

– Извините! - обращаюсь я к женщине, которая добегает до нас и быстрым движением руки накидывает на плечи мужчины шерстяной пушистый платок, который назвала шалью, - вы вечером ничего подозрительного не видели?

Она недоуменно смотрит на меня.

– А что я должна была видеть?

– Васенька занималась заготовками. Она ничего не слышала, - отвечает за женщину мужчина.

Бросаю на Василису вопросительный взгляд.

– Венечка, что происходит? О чем говорит этот мужчина?

– Этот мужчина уже уходит: - он протягивает мне руку для пожатий, - я вам все сказал, больше информации у меня нет. Всего доброго.

Сжимаю губы в тонкую линию.

– Спасибо, - выдавливаю из себя и жму ему в ответ руку.

Он провожает меня до калитки, у которой я разворачиваюсь и натыкаюсь на его недружелюбный взгляд.

– Если будет информация еще об этой машине или сбитом человеке, позвоните, пожалуйста, по этому номеру, - делаю на собственной визитке пометку карандашом и добавляю еще номер телефона Григория, - или по этому.

Протягиваю визитку.