Сердце в груди начинает биться чаще. Если бы всё было так, то я бы простила Арне и недопонимание, и свои слёзы, и эту боль в груди. Но узнать наверняка можно только от него самого. Да, он оставил меня одну и уехал с отцом и невестой. Но если он не лжец и не предатель, то он должен непременно явиться ко мне и объяснить, как всё было на самом деле.

Мой отец сказал, ему понадобится два часа, чтобы снова поднять аэростат в воздух. Я надеюсь, что Арне придёт в течение этих двух часов. Очень надеюсь. Я с замиранием сердца приглядываюсь к каждой мужской фигуре, появляющейся на станции.

— Ио, нам пора, — говорит вдруг папа, касаясь моего плеча.

Я вздрагиваю и бросаю отчаянный взгляд на часы. Время вышло. Арне так и не пришёл. Снова меня накрывает чёрной разрушительной волной разочарования и жалости к себе. Виски сдавливает. Я стараюсь больше не плакать, чтобы не расстраивать отца. Он ведь и так делает всё, что в его силах, чтобы утешить меня.

Поднимаюсь на борт и занимаю место штурмана. Ещё некоторое время после того, как мы отчаливаем, я в надежде оглядываюсь на пристань. Кажется, что вот сейчас… вот-вот он появится! Но надежда тем и опасна, что часто бывает обманчива.

***
— О, небо! Ио, тебе что, снова нехорошо? — кричит отец из рубки.

Я не отвечаю, просто нет сил. Свернувшись в три погибели я сижу в уборной и жду, когда дурнота и головокружение наконец пройдут…