Я же после утопления меня на озере долго не могла в себя прийти. Было это? Было. И здесь, наверное, не зря присутствуют лекари, которые знакомы со мной, смогут это подтвердить.

- Ваша честь, позвольте сказать, - берет слово мой защитник, - думаю, что нужно выслушать свидетелей, которые смогут прояснить ситуацию, что никакого сознательного и злонамеренного сокрытия не было. Моя доверительница попала в трудную жизненную ситуацию, в связи с чем у нее возникли проблемы со здоровьем.

Какой же он молодец, понимаю я. Сильный законник - это что-то запредельное для этого мира. Он уже предусмотрел эту ситуацию, видимо, готовился к судебному бою. И сознательно привел лекарей как свидетелей. Мне надо только не помешать ему в этой тщательно спланированной игре.

Маркус молодчина, что пригласил его для защиты. Я невольно понимаю, что хвалю Маркуса Эшбори.

- Бабника и предателя, - ехидно подсказывает сознание.

- И эти свидетели приглашены, они в зале? - спрашивает судья Хитроу. - Потому что если их нет сейчас здесь, вы не сможете их заявить, откладывать дело на королевском суде не принято, все здесь и сейчас.

Так я узнаю о новых ограничениях. В частности, для королевского суда. Откладывать судебные заседания здесь не принято. А жаль, это всегда даёт дополнительное время, иногда очень нужное для подготовки процесса.

О, сколько раз я лихо откладывала судебные заседания в нашем мире, по причине болезни или официальных отъездов подзащитных. Успевая подготовить за это время нужные доказательства, сделать необходимые экспертизы, найти старые документы или новых свидетелей.

- Нам нет нужды откладывать, - заявляет мой защитник Барт Верес, - все наши свидетели здесь, в зале. Мы не задержим процесс длинными речами.

Вроде бы и не было прямого выпада в адрес обвиняющей стороны.

Но король чуть улыбнулся, Маркус чуть расслабился, а вот генерал Джеральд Харлоу, исполняющий на этом суде роль обвинителя, ощутимо поморщился, как от съеденного лимона. И четверо драконов, сидящих на скамье за ним, выразительно переглянулись между собой.

Их не представляли на суде, но я понимаю, что они, эти убеленные сединами взрослые боевые драконы - его помощники, его боевая гвардия. Видимо, сотрудники его управления по борьбе с попаданцами. Особый отдел, попаданцев не упустят.

"Лучше бы здесь границу защищали".

Это с ними Маркс спорил тогда у входа в палатку, не хотел пускать их ко мне. Это двое из них забирали меня, больную и беременную, прямо из постели в палатке Маркуса. И никаких сомнений у них в отношении меня не было.

В общем, это борцы с инакомыслящими, опасными врагами короны. К которым они меня отнесли, ни секунды не сомневаюсь. Жесткие солдафоны.

- Это хорошо, что свидетели здесь, и процесс не затянется, - говорит снова Харлоу, - но по процедуре судебного заседания сначала обвиняемая должна нам пояснить, почему она по приезду на границу назвалась другим именем.

“Интересно, а использование фамилии матери является преступлением или нет? Или смотря как это объяснить...”

- Вам слово, - говорит, повернувшись ко мне, судья Тор Хитроу.

Он явно не понимает, как ко мне обращаться в меняющихся условиях. Ларисса Вэлби, под чьим именем он меня знал, оказалась Ларой Эшбори. Слово “обвиняемая”, похоже, ему лично произносить не очень хочется. Еще бы, раз сам король заявил, что знает меня. Понимаю его.

Впервые на суде мне приходится быть не в роли защитника, а в роли подсудимого.

- Ваша честь, - говорю я, - позвольте мне все объяснить. Я по родителям Лара Артонс, меня с детства часто звали Ларикой. В восемнадцать лет я узнала, что у меня появилась метка истинности лорда-дракона Маркуса Эшбори. Могу при необходимости продемонстрировать эту метку, она у меня на правом плече. Как доказательство, что я не попаданка.