Марина понимающе кивнула. Она знала. Она прошла через это.

– Это нормально, – сказала она с мягкой улыбкой. – Это честно. Ты имеешь право бояться. Никто не обещал, что будет легко. Но ты ещё больше имеешь право знать правду. Не ту, что тебе преподносят. А настоящую. И что бы ты ни решила, я рядом. Всегда.

Эти простые слова вдруг пробили плотину. Слёзы, которые я сдерживала всё это время, пока находилась здесь, хлынули потоком. Я плакала, уткнувшись в плечо подруги, плакала – навзрыд, со всхлипываниями, с ощущением, что весь мир рушится.

Марина просто держала меня. Не говорила банальных утешений. Не обещала, что всё будет хорошо. Просто держала, давая выплакаться.

И постепенно, как после сильной грозы, наступило какое-то странное облегчение. Словно выплакав всё это, я освободила место для чего-то нового. Для решений, которые предстояло принять…

Поздно вечером, когда Лера уже спала в своей комнате (вернулась от подруги с горящими глазами и историями, которые я слушала, не слыша), а Пётр принимал душ, я снова открыла Instagram.

Лена выложила новое фото. Ничего личного, ничего явного. Просто пейзаж – осенний парк, жёлтые листья на мокрой земле. Чашка кофе на деревянной скамейке. И надпись, которая ударила меня под дых: «Доверие – хрупкая штука. Ломаешь раз – и всё».

Я замерла, глядя на экран. Это могло быть совпадением. Просто философская фраза, которую постят тысячи людей. Но в контексте всего, что я узнала, это выглядело как послание. Кому? Ему? Мне? Или это просто очередная уловка моего воспаленного сознания?

Я не нажала на «лайк». Не написала ничего в комментариях, хотя пальцы зудели от желания написать: «Я знаю». Просто закрыла приложение и отложила телефон, словно он обжигал мне руки.

А потом, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, встала и подошла к книжной полке. Достала оттуда старую тетрадь в потрёпанной обложке, которую когда-то использовала для записей рецептов – кулинария была моим хобби в первые годы брака, когда я ещё верила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Тетрадь была наполовину пуста – я забросила записи после рождения Леры, когда времени на эксперименты на кухне уже не хватало. На первой чистой странице, которую я нашла после рецепта тирамису, я решительно написала:

«1. инстаграм – фото с браслетом, Пётр и Лена слишком близко.

2. Сторис – часы Петра.

3. Браслет – говорил, что «подарили». Пропал.

4. Запись в блокноте – L., серьги, кафе.

5. Парфюм не мой. Стал приходить позже. Холодный.

6. Лена выкладывает сторис с его фразами, косвенно.

7. Интуиция.

8. Новое фото: «Доверие – хрупкая штука.

Затем я отложила ручку и посмотрела на список. Надписи расплывались перед глазами – то ли от усталости, то ли от непролитых слёз. Я провела пальцем по бумаге, по этим строчкам, которые складывались в одну большую боль.

Это уже не было случайностью. Не было паранойей или ревностью. Это был план. Или как минимум карта тревоги, которая вела меня всё ближе к правде. К правде, которую я, возможно, не хотела знать, но которую имела право увидеть.

Я закрыла тетрадь и спрятала её между кулинарными книгами. Шум воды в ванной прекратился. Через минуту послышались шаги Петра.

Когда он вошёл в спальню, я уже лежала в постели, отвернувшись к стене. Притворяясь спящей, но с открытыми глазами, которые он не мог видеть. Кровать прогнулась, когда он сел на свою сторону.

– Ты чего не спишь? – спросил он, все же заметив, что я не сплю. В его голосе было что-то… обыденное. Привычное. Словно не было никакой Лены, никаких тайн.