И понимаю, что туплю жестко — Макарский тоже поехал ее искать.

— Где она? Где?! — едва не кричу на несчастную женщину.

— Не дорос, чтобы орать на меня! — сопротивляется. Я угрожающе делаю шаг ей навстречу. — В парке у озера она! Там любят гулять. Дождь моросит, и сырость. А она все равно потащила ребенка. Заболеют обе.

— Понял.

Мы с дядей Пашей быстро покидаем этот проклятый дом, садимся в машину и я едва соображаю от страха за Соню. Утро, понедельник, дождливая погода — едва ли много народу гуляет. Вадим няню стесняться не будет.

На стоянке парка вижу ее машину.

— Дядь Паш, иди против часовой стрелки. Увидишь Соню Макарскую — останови ее и тащи к машине. Или сразу мне звони, — раздаю указание, когда выходим из моего внедорожника.

— Добро, — он кивает и отходит в противоположную от меня сторону. Парк круглой формы, построенный вокруг озера. Конечно, Соня может быть, где угодно, но основная прогулочная дорожка одна.

Кстати, машины Макарского на стоянке нет.

Звоню Соне. Абонент недоступен. Во мне закрадывается очень нехорошее предчувствие. Ужасное. Звоню снова и снова. Но сообщение оператора включается сразу — значит телефон выключен, а не в зоне действия — иначе была бы задержка.

Иду. Нет, бегу по дорожке. Ботинки скрипят по мокрому асфальту. Мое внимание привлекает плачущая на скамейке девушка. Лицо знакомое. Точно. Няня Ники.

Как там ее… Аля… Аня, точно!

— Аня? — останавливаюсь возле нее. — Где София Андреевна? И Ника?

— Здравствуйте, — девушка, ровесница Сони, явно расстроена. А у меня от ее слез сердце ухает в груди. — Я не… знаю… Малышка попросилась в туалет. Они отошли, но теперь их нигде нет. Я их потеряла. Думала, они в машине ждут меня. Но телефон отключен. Машина стоит пустая.

— Мы сейчас ее найдем, не плачь!

— Как же я домой пойду? Что я Маргарите Алексеевне скажу?

— Успокойся. Где ты видела их в последний раз?

— Здесь.

— Вадима здесь не было?

Аня отрицательно трясет головой. И я ей верю.

Только ни хрена не понимаю, что происходит!

Мы с дядей Пашей изрезали в поисках парк вдоль и поперек. Подняли на уши всех сотрудников — ни никого! Как сквозь землю провалились!

Камеры мне смотреть не дают, но со слов охранников парка, уж не знаю, как там дядя Паша договорился, чтобы узнать, Соня вышла с ребенком из парка и села в такси.

Как? Зачем? Звоню к себе домой. Дарья Ивановна берет трубку. Спрашиваю, не приезжал ли ко мне кто.

— Приезжала София Андреевна. Но она ненадолго зашла, чтобы отдать какой-то конверт. Сказала, что у нее нет времени.

Выть хочу! Просто выть!

Оставляю дядю Пашу с Аней и прошу вместе с ней добраться до Макарских самостоятельно. Сам бегу до машины, запрыгиваю на водительское место и снова мчусь.

Меня не покидает ощущение, что я гоняюсь за неуловимой тенью. Только бы Соня не натворила идиотских поступков. И если Вадим к этому всему причастен, я просто уничтожу его. Сотру в пыль ублюдка.

Дома, конечно же, Сони тоже нет!

— Где конверт?! — ору Дарье Ивановне. Та подпрыгивает от моего тона, но незамедлительно приносит мне белый конверт. Письмо? Что за…

Рву конверт и достают клочок бумаги, на которой четко вижу почерк Сони. Он у нее красивый. Она художница, ее картины потрясающие. И почерк тоже, особенный, с завитушками, ровный.

“Дорогой Ян,

Я очень хочу остаться с тобой. Встречать каждый рассвет вместе. Я готова, правда готова расправить крылья и взлететь, ведь ты подарил мне настоящие чувства. Бесконечно люблю тебя. Твоя Соня".

Сминаю записку в руке и кричу от ярости. Ее нет! Сони нигде нет! Она стала моей, и я тут же ее потерял! Может, она уехала в Москву? Может, я успею ее догнать? Почему она ушла? Как я ее найду теперь?