— Ужас! И этот гад живет на свободе и жизни радуется? — я не могла понять, как такое вообще возможно. — Где же закон и справедливость?

— Ничему он уже не радуется, — довольно осклабился садовник, — Макар же меня нанял…

— Это ты о чем? — насторожилась я.

Неужели он этого мажорика…

Вася протянул мне пустую кружку и сказал:

— А это не твое дело. Лучше чайку мне еще налей, я тебе про Мэй расскажу.

20. Глава 20

Я взяла кружку и ошарашенно уставилась на нового приятеля. Если он как-то добрался до депутатского отпрыска, то его угрозы переломать моему мужу челюсть и нос вполне реальны. И прострелить мне обе коленки, если меня подослали конкуренты… Да уж.

Но теперь я лучше поняла взаимоотношения Васи и Макара Андреевича. Бывший уголовник стал для шефа не только садовником-охранником, а верным псом, который за хозяина и загрызть может. Неудивительно, что Василий знал о планах и привычках босса намного больше, чем тот сам говорил.

Я налила полную кружку ароматного чая и поставила ее на стол:

— Рассказывай про Мэй. Ты не против? — обернулась я к горничной.

Та с гордым видом кивнула. Если бы у меня было прошлое с публичным домом, не думаю, что я бы гордилась… Вася отхлебнул чай и начал:

— В одном подмосковном блядюшнике мусора облаву устроили. Девок в обезьянники позакрывали, сутенера с мамкой, несколько клиентов… А бордель был элитный, там бабло, наркота и вообще — куча всякого изврата. А у Макара есть партнер по бизнесу, тоже миллионер… А у него есть сынок-раздолбай Димочка, который в этом блядюшнике ночку с шалавами проводил. Короче, Дима сидит в мусарне и боится папке своему звонить, поскольку тот ему башку открутит. Сыночек на универ забил, а по борделям шастает. И решил Димка дяде Макару посреди ночи позвонить и поплакаться на горькую свою судьбу. Вот мы вместе и поехали в отдел. Пока Макар пацана отмазывал, я на баб в обезьяннике засмотрелся. Все видные такие, модельки с титьками, как Алинка, да еще пара темнокожих из далекой Африки и все возмущаются, что их загребли. Дескать они простые массажистки, а голого мужика только на картинках видали… Тут смотрю, сидит в уголке у самой решетки такая маленькая, волосики черные в хвостик собраны, без штукатурки на мордахе. Сидит на полу, коленки ручонками обняла и молчит. Странно думаю, какая-то неправильная шалава. Спросил у мусоров, что за хоббит. Ай!

Мэй пнула Васю ногой под столом и погрозила кулачком.

— Че ты?! — возмутился садовник. — Я же как было рассказываю.

Василий потер место ушиба и продолжил рассказ:

— Они говорят, что не шалава, а уборщица ихняя. Типа чистенько в борделе было, порядок везде… Только эту мелкую депортируют, у нее виза просроченная и разрешения на работу нет. И вообще, немая она. Ну я к Макару подошел… А мы до этого другую горничную уволили, она платья покойной жены на себя примерять взялась, а Макар застукал. Короче, беспорядок в доме образовывался, а новую уборщицу шеф нанимать не торопился — злой был. Я ему на Мэй показал… Сначала он брать не хотел, но я уболтал. Тем более, она русский хорошо знает, Пушкина читает!

Я глянула на Мэй, и та снова гордо кивнула.

— Пришлось с документами повозиться, на полиграфе ее проверили — на склонность к воровству и разным непотребствам…

— Как? — не поняла я. — Там же говорить надо.

— Неа, — хохотнул Вася, — вместо «да» и «нет» можно кивать или мотать головой. Приборчик пульс, температуру, потоотделение и прочую лабуду считывает. Даже если молча врать будешь, все равно спалишься. Мэй все проверки прошла и оказалась тут. Так и живем. А вот поварихи часто меняются. Нескольких Алинка выжила своими капризами, пару молодых из ревности. А последняя слегка за сорок была, так с водителем одного из Макаровых корешей сошлась, когда те в гостях были. Замуж ушла. Теперь ты тут.