– Мхм. «Моего». Мы разводимся. Он мне… – я запнулась, так и не произнеся последнее слово.

«Изменил»

Изменил – раз за разом вдалбливала себе в голову.

Но что-то в этом отвратительном слове никак не хотело быть мною понято.

Наверное, потому что «изменил» слишком похоже на «заменил». А в который раз представлять, как именно я была «заменена» Ниной Ивановной мне совершенно не хочется.

Но Ксюша и без меня догадалась в чем дело. И у нее с этим словом уж точно не возникало проблем. Поэтому девушка так и спросила:

– Изменил, да? Все же, узнала?

Я застыла с занесенной над коробкой рукой. Медленно повернулась к подруге:

– Что значит, «все же»?

Ксю растерялась. Потупила взгляд, притворяясь, что углядела что-то невероятно интересное на носке своих туфель.

– Ты знала? – прохрипела я, распахивая от гнева глаза.

Подруга вскочила, подхватила коробку, а потом и меня под локоток и поспешно вывела в коридор. Может, и правильно сделала. На нас уже начали озираться коллеги, а быть напоследок предметом их сплетен я совсем не жалею. По горло сыта.

– Ксюша, ты знала, что он мне изменяет? – я выхватила свою коробку из ее рук. – И ничего мне не сказала?!

– А как бы я тебе об этом сказала?! – торопливо начала оправдываться подруга. – И разве ты мне бы поверила?! Ты только вспомни, как ты спешила каждый вечер домой борщи ему наготавливать?!

Я прикусила губу, сверля ее взглядом.

– Но ты ведь могла…

– Что могла, Жень?! Быть тобой посланной?!

Отвернулась.

Обида с новой силой захлестывала все мои мысли. И, как бы я ни старалась не думать, но в голову все равно лезло противное: «Они здесь все были в курсе. И просто над тобою смеялись»

Понимаю, что Ксюша в изменах Антона уж точно не виновата, но от этого мне горше не меньше.

– Могла быть хоть намекнуть, когда я спешила готовить эти самые чертовы борщи, – всхлипнула я, закрывая лицо свободной рукой. – Ксюша! Я ведь даже не подозревала!

Девушка стушевалась. Неловко переминаясь с одной ноги на другую, прикоснулась ко мне. Погладила по плечу.

– Жень, я правда не знала, как поступить. У тебя ведь так сверкали глаза, когда ты рассказывала о нем. И о вас… О том, как вы счастливы… – она потерянно пожала плечами. – Я даже не знала, как тебе намекнуть.

Я снова с горечью всхлипнула и сбросила с себя ее руку.

– Если бы ты оказалась в такой ситуации, я бы тебе немедленно рассказала!

– И осталась бы крайней! – не выдержала подруга моих обвинений. – Женя, ты бы мне не поверила! Что я поделать могла?! Я не хотела тебя обижать!

– Было легче смотреть, как об этом знает вся фирма и смеется у меня за спиной?! А ты?! Ты тоже вместе с ними смеялась?!

Моя уязвленная гордость так взбунтовалась, что окончательно стерла границы. Я была зла на всех поголовно!

– Что ты говоришь то такое? – насупилась Ксюша, – не знаю, кто там смеялся, но уж точно не я.

– Тем не менее, ты ничего не мне рассказала, – пока я рыдала, дно у коробки не выдержало нагрузки и лопнуло, рассыпав по полу все мои вещи.

Присела, спеша их собрать.

Слезы все катились и катились из глаз. Треклятые! Как их остановить то теперь?!

Подруга тоже присела, желая помочь, но я ее прогнала:

– Уходи, Ксюша. Не надо мне помогать!

– Жень… – выдохнула та в полном неверии.

Я отрицательно затрясла головой.

– Слушать ничего не хочу! Я бы на твоем месте все рассказала! Как только узнала! В первый же день! В первую минуту! И мне бы было плевать, кем бы ты меня после этого посчитала! Главное, что ты бы знала всю правду!

Девушка посмотрела в мои заплаканные глаза. Медленно поднялась, и, постояв рядом еще пару мгновений, вернулась в отдел.