– Ты любишь Машу?

– Да. Очень. И я верну её.

– Ты меня успокоил. Я уже думала, что ошиблась в тебе. Теперь докажи моей дочери, чтобы она поверила тебе.

18. Глава 17

Прошла уже неделя, а моя малышка всё ещё питалась через зонд. У неё отсутствовали рефлексы сосания и глотания, как мне объяснили врачи. Кормили мою торопыжку через зонд. О грудном вскармливании можно было забыть, но одна из врачей посоветовала сцеживать молоко, чтобы оно не пропало. Может, ещё она успеет созреть. Ведь грудное вскармливание лучше любого искусственного, даже самого дорогого. И я стабильно сцеживала грудь, чтобы молоко не исчезло.

Я стояла перед стеклом разглядывая, крохотное личико моей девочки. Она лежала в отдельном боксе для недоношенных. Заходить туда запрещали, чтобы обезопасить малышей от инфекций. Там поддерживался специальный температурный режим для таких малышей, чтобы они дозревали.

Ведь у Настюшки и других недоношенных ребятишек отсутствовал подкожно-жировой слой, поэтому они не могли держать тепло, а переохлаждение могло привести к замедлению работы сердца. Младенцы лежали в кювезах и в специальных пластиковых кроватках с обогревом, которые сохраняли тепло и создавали тот самый микромир, который они по разным причинам решили покинуть.

Егор позаботился обо всём. Не знаю, откуда у него были такие связи, но наша дочь лежала в самом современном кювезе. За ней неусыпно следила медсестра, докладывая ему о каждом вдохе дочери. Он и обо мне позаботился. После родов меня накрыла паника за малышку, и я почти неделю была на успокоительных. Как только врачи успокоили меня, что её жизни ничего не угрожает. Да она ещё не могла сама дышать и кушать, но всё остальное было в норме. Желтушка почти прошла. Каждый раз стоя перед палатой, я молила бога, чтобы она выжила. Даже если Егор мне изменил и мы развелись, это никак не должно было касаться моего ребёнка. Я её любила заочно , ещё не видя и не зная, какая она. Сейчас же каждый пальчик мне казался бесценным. Когда она открывала глазки или шевелилась, в груди все внутренности переворачивались от волнения и желания прижать её к себе.

– Так и знала, что вы здесь. Мария Сергеевна, к вам посетитель. Поторопитесь, а то пятнадцать минут осталось до конца посещений.

Я так обрадовалась, что даже забыла спросить кто это. Мы договаривались с мамой, что она заедет сегодня и завезёт мне чистую одежду.

Спустилась на первый этаж, подошла к стеклянной двери и обомлела. На железной лавочке сидел Олег Брагин.

Какого чёрта? Что ему вообще надо?

Он держал в руках букет белых роз и угрюмо рассматривал каменный пол.

Я провела ладонью по волосам, которые ещё утром закрутила в шишку, чтобы они не мешались. А в зеркало я сегодня и не смотрелась. Наверно, выглядела ужасно. Но да ладно. Я и не собиралась ему нравиться, просто мне непривычно было ходить без косметики и в халате. Мысли о дочери занимали всю мою реальность, и совсем не оставалось времени на себя.

Я открыла дверь с уверенностью, что сегодня надо прекратить и объяснить Олегу, чтобы больше не приезжал и не навещал.

Он поднял голову. При виде меня улыбнулся. Для меня было странно, что такой красивый мужчина продолжает преследовать беременную. Зачем? Это никак не укладывалось в моей голове.

– Маша, здравствуй! – Олег встал мне навстречу и протянул букет. – Это тебе.

– Добрый день! Какими судьбами? – я протянула руки и взяла букет. От него исходил приятный тонкий аромат.

Олег был ростом почти как Егор, такой же большой и плечистый. Только взгляд его был немного другой, более мягкий. У Егора же взгляд был колючий и цепкий. Он подмечал любую мелочь. Я часто удивлялась тому, как он мог в деталях рассказать то, на что я вообще могла не обратить внимания.