– Полицию вызывайте, – кричит полная медсестра охраннику.

– Боже мой, боже мой, – шепчу и продолжаю смотреть на него.

Наконец, их с трудом растаскивают в разные стороны. У Олега лицо не лучше, но это меня оставляет равнодушным. А вот Егора хочется добить, придушить, наорать на него … и обнять. Зажимаю рот ладонью, чтобы сдержать стон. Егор одним мощным движением рук стряхивает с себя охранника и ещё одного мужика. Смотрит на меня несколько секунд. В его взгляде боль, отчуждение, ненависть и…неприязнь.

Мы разведены. Это он изменил мне, а не я ему. Так почему у меня такое чувство, что я предала его?

В ногах слабость и я оседаю на пол. Чьи-то сильные руки подхватывают меня. Я оборачиваюсь и вижу, побитое лицо Олега.

– Маша…

– Не хочу больше тебя видеть, – шепчу я. – Не звони мне больше.

– Я просто хотел тебя защитить.

– Нет, Олег, ты хотел показать своё превосходство, а не защитить меня. Егор бы меня не тронул. Не надо было лезть.

Олег отпускает меня. Я разворачиваюсь и ухожу. Поднимаюсь на второй этаж своего отделения. Шок постепенно проходит и меня накрывает отчаянием с головой. Падаю на кровать, прячу голову под подушку, чтобы не видеть и не слышать никого. Реву, как никогда не ревела, потому что знала, что права. Знала, что поступаю правильно, а сейчас виню себя. Зачем сказала, что мы встречаемся с Олегом? Хотела отомстить. Отомстила? Отомстила. Только на душе гадко и омерзительно от собственного эгоизма. Ведь я знала, что так и будет. Знала, что Егор бросится. Может, неосознанно, в глубине подсознания, на уровне интуиции я чувствовала, что Егор так и поступит.

20. Глава 19

Лицо саднит, глаз почти не видит, но на душе так погано, что я не обращаю внимания.

Второй день из головы не выходит Маша.

Как она могла? Мы только развелись, а она уже с другим. В голове не укладывается. А может, она никогда и не любила? Меня словно ледяной водой окатывает догадка. Она завела роман на стороне ещё в браке. Может, поэтому так быстро решила расстаться? Даже шанса объясниться не дала.

Вскакиваю с постели.

Нос не дышит. Воздуха не хватает. Хватаю его ртом, чтобы наполнить лёгкие.

Нет. Нет. Маша не такая. Моя Маша любит и любила меня. А этого ублюдка специально подговорила, чтобы отомстить мне. Жестокая. Мстительная. Правильно. Пусть так. Пусть наказывает, только бы не изменяла. Я не хочу потерять единственного человека, которому я мог доверять.

Бреду до кухни. Нигде не горит свет. В квартире темно так же, как и в моей душе. Словно Маша унесла с собой весь свет.

Странная аналогия.

Хмыкаю и тут же кривлюсь от боли. Во рту всё болит. В коридоре останавливаюсь перед зеркалом. Щёлкаю свет и щурюсь. От этого ещё больнее, но я словно мазохист радуюсь этой боли. Наказываю себя за то, что сделал.

В том, что Маша сейчас не со мной я сам виноват – изменил. Но я до последнего думал, что верну её. Смогу вернуть. А теперь…

Сглатываю слюну, но во рту сухо. Хочется пить.

Неужели я потерял её? Навсегда потерял? И мои девочки будут принадлежать теперь другому.

Прислоняюсь лбом к прохладному зеркалу. Закрываю глаза и просто стою. На меня накатывает такая слабость, что едва стою на ногах. А боль от безысходности вспарывает грудину кривыми ножницами.

– Нет! – открываю глаза и рычу на своё отражение.

Бью кулаком в равнодушную серебристую поверхность. Руку пронзает боль. Трещины от вмятины расползаются в разные стороны, искривляя моё лицо.

Нет. Моё останется моим. А сейчас мне надо выпить.

Иду в гостиную, достаю бутылку и лью в пузатый стакан. Пригубляю янтарный напиток. Во рту жгёт огнём. И на секунду в голове появляется ясность. Завтра надо навести справки о нём и выяснить, кто такой.