Через несколько метров останавливаюсь у дерева. Облокачиваюсь на шершавый ствол.

Дерево твердое, устойчивое, надежное. В отличие от людей.

Я закусываю губу, до боли, до крови, чтобы не закричать. А потом...

Потом слезы градом.

Они капают. Они режут меня, как осколки стекла. Бегут по щекам, по подбородку, попадают на одежду. Я не всхлипываю. Просто плачу. Глухо. Почти молча.

Я вспоминаю, как Лена держала меня за руку, когда мне было страшно в детстве. Как она заплетала мне косы. Как говорила: «Ты у меня самая красивая сестренка». Ну а я верила ей. Господи, я верила.

Вспоминаю, как Глеб целовал меня в висок по утрам, как укутывал пледом, когда я засыпала на диване. Как говорил, что у нас все и всегда будем замечательно. Все обязательно… будет.

А теперь… вот.

Представляю вам еще одну книгу литмоба - "Искушение измены".

Тая Стрельцова

"Измена. Никаких иллюзий"

https://litnet.com/shrt/gPm5

11. Глава 11

Ева

Я поднимаю глаза. Не могу больше плакать. Нет больше слез. Лицо опухло, губы горят, нос заложен. Все тело будто пульсирует болью.

Я отталкиваюсь от дерева и иду вперед. Стараюсь не спотыкаться.

Небо уже розовеет от заходящего солнца.

Люди возвращаются с работы, кто-то идет с детьми, кто-то – с сумками.

Я прохожу мимо мужчины с собакой, он что-то бормочет и усмехается. Слышу обрывок:

– …набухалась, что ли?

Если бы раньше я такое услышала, то… Да я бы провалилась сквозь землю! А теперь… Мне все равно. Пусть думает, что хочет. Я просто хочу исчезнуть. Раствориться в весенней пыли, стать невидимой.

Не помню, как дохожу до дома.

Ноги гудят, ступни болят, колени ноют. Когда поднимаюсь на наш этаж, держусь за перила. Ключ едва попадает в замочную скважину, пальцы дрожат.

Я открываю дверь. Захожу. Закрываю за собой.

Тишина. Хотя… нет. Я слышу шум воды.

Глеб уже дома.

Я машинально смотрю на часы: 19:20.

Конечно. Все идет по графику.

Сегодня пятница. День, когда мы обычно заказываем пиццу и смотрим что-то глупое.

Только сегодня я не хочу ничего смотреть, мне хочется вцепиться ему в горло.

Я слышу, как он насвистывает. Весело. Беззаботно. Он доволен. Может, даже счастлив.

Разуваюсь. Ноги ватные, пальцы не слушаются.

Я медленно захожу в спальню. Я будто не живу здесь... Я будто актриса, пришедшая на репетицию чужой жизни.

В углу стоит его рабочая сумка. Черная, кожаная. Я подхожу к ней, словно в трансе, опускаюсь на колени и открываю молнию.

Сначала – документы. Какие-то бланки, папки, ручки. Все привычное, знакомое. Я копаюсь глубже. Бумажник. Мелочь. Зарядка. Пауэрбанк. Еще папки. И тут – что-то мягкое, прямоугольное.

Я вытаскиваю.

Пачка презервативов. Открытая. Одного нет.

Мы с Глебом не пользуемся презервативами.

Мы уже четыре года как пытаемся завести ребенка. Безуспешно, хоть и оба «здоровы». Так сказали врачи. Просто не везет. Бывает…

Я когда-то плакала ночами, утыкаясь в подушку, потому что каждая задержка – это надежда. А потом – опять ничего. Но со временем я успокоилась. Работа, книжки и кошка из приюта, которую я обожаю. Я как-то выстояла.

А теперь – вот.

Я сижу на полу, сжимаю эту гребаную пачку в пальцах, и чувствую, как внутри все рушится. Все. Окончательно.

Брак. Вера. Мечты. Надежды.

Просто – хрясь. И нет больше ничего.

Я не знаю, сколько я так сижу. Может, минуту. Может, пять.

Потом выдыхаю. Громко. С хрипом… И поднимаюсь.

Я стою посреди комнаты и смотрю на пачку в руках. Сейчас мне кажется, она весит тонну. Пальцы дрожат, но не от страха. От ярости. От боли. От чего-то темного, горячего, того, что разливается по венам и жжет огнем.