Наклоняюсь, делая вид, что меня так уж заботит валяющаяся на полу сумка с учебниками, на самом же деле просто прячу глаза. Поднимаю сумку, ставлю на парту, принимаюсь копаться в ней, поправляя корешки учебников:

– Они… не могли, – на удивление, признание даётся легко. – Мои родители умерли от драконьей чахотки, собственно, поэтому я здесь, мечтаю найти лекарство от неё, и чтобы больше никто не умирал.

Дракон кивает, принимая моё объяснение. Подпирает рукой волевой подбородок и смотрит на меня в упор:

– Соболезную, – произносит дежурно, но в его глазах ни тени сочувствия, лишь холодный интерес и расчёт, от которых тянет поёжиться. – Ну, а кто-то другой? Скажем… жених?

– Кха-ха! – изо рта вырывается не то смех, не то карканье. – Откуда он у меня? Мне всего восемнадцать, господин ректор! Нет у меня никого! И никогда не было!

– Да ну? – дракон вскидывает бровь. – Пусть так, родителей нет, жениха тоже, но ведь кто-то у тебя был? Кто-то, кто присматривал за тобой после смерти родителей? Кто-то, кто перевёз тебя в столицу, устроил там в закрытую школу для девочек?

– Откуда вы знаете? – смотрю на него во все глаза.

– Из личного дела, – отрезает мрачно. – Ну, так что?

Смотрю в сторону, на угол парты, краешек которой чуть облупился. Протягиваю руку и ковыряю его. Виснет давящая тишина. Мистер Драгос молчит, но в этом его молчании отчётливо слышится ожидание ответа, и я не выдерживаю:

– Я не помню, – признаюсь упавшим голосом.

Говорю, как есть, потому что мне почему-то не хочется лгать ему.

– Что, прости? – уточняет он, и в его голосе явственно слышится угроза.

– Дело в том, что у меня проблемы с памятью, господин ректор. Не знаю, было ли так всегда, или нет, но у меня такое чувство, будто я что-то забыла. Что-то очень важное. Или кого-то, – подушечками пальцев сжимаю виски. – Словно целые куски из воспоминаний вырваны, и что с этим делать я понятия не имею.

– А как вы думаете, мисс Эрвиш, – господин ректор как-то незаметно переходит на вы, – мы с вами не могли встречаться ранее?

Карие глаза дракона с пульсирующим вертикальным зрачком смотрят мне в самую душу. Внутри досадное чувство, когда хочешь чихнуть, а не можешь, так же и я сейчас – хочу что-то вспомнить, что-то очень важное, но не могу.

– Не думаю, господин ректор, – мотаю головой, – я бы обязательно вас запомнила.

Мистер Драгос усмехается каким-то своим мыслям, как-то невесело, после чего кивает мне, разворачивается и возвращается за кафедру:

– Прошу простить мне моё странное поведение, мисс Эрвиш, – проговаривает спокойно и ровно, собирая шуршащие листы пергамента, лежащие перед ним, – я ошибочно принял вас за другую. Теперь вижу, что ошибался. Сожалею, подобного впредь не повторится.

– Благодарю, господин ректор, – пожимаю печами.

– Тем не менее, вы должны показаться лекарю, насчёт этих ваших провалов в памяти. Сделайте это до конца недели и сообщите мне итог.

– Да, господин ректор, – соглашаюсь, а что ещё мне остаётся?

– На этом всё, мисс Эрвиш. Насчёт отработки я сообщу дополнительно. Вы свободны.

– До свидания, господин ректор!

Поправляю сумку на плече и иду вверх по ступеням, чувствуя между лопаток чужой пристальный взгляд. Странный получился разговор, но вместе с тем я рада, что мы всё выяснили. И рада, что всему нашлось логическое объяснение: мистер Драгос просто спутал меня с кем-то, поэтому так странно себя повел.

Но сейчас всё прояснилось, и на душе спокойно и радостно. Отработка это ерунда, да и она явно будет нескоро, скорей всего, ближе к концу семестра – так я рассуждала тогда. Ошибочно.