– Здравствуйте, рад вас видеть, – отзываюсь уважительно и даже улыбаюсь. Ко мне же явился сам полковник Барсов Анатолий Ренатович, так что приём должен пройти по высшему разряду. К тому же, это отец моей жены… Без пяти минут бывшей, и дед моих детей.

– Не ёрничай, – обрывает он. Тесть – человек строгий, всегда сдержанный, холодный, отчего кажется, что на окружающих он смотрит с высоты своих погонов, даже если одет по гражданке. Потому и не церемонится со мной даже в моём собственном кабинете.

– Ни в коем случае, – пожимаю плечами.

– Почему я пришёл, уже знаешь?

От этого вопроса что-то во мне дёргается. Не скажу, что я боюсь старика, но уважаю точно. Не каждый может пройти войну, а потом ещё и прослужить в органах около двадцати лет. Понимаю, что он пришёл, чтобы поговорить о Виолетте и детях, не глупый. И это меня волнует, но не пугает.

– Предполагаю, – говорю уклончиво и пытаюсь прочитать на его лице хоть одну эмоцию. Только, кроме пренебрежения, ничего не вижу. Значит, жена уже всё родителям рассказала. Я вот своим пока не успел.

Замечаю в дверях секретаршу. Она быстренько, цокая каблучками и виляя бёдрами, проходит к столу и ставит перед нами кружки. Вижу на подносе печенье и конфеты. Хорошо, что догадалась захватить что-то к чаю. Может, это немного утихомирит гнев тестя… Хотя вряд ли.

– Виолетта сказала нам свою версию, почему вы расходитесь, – Анатолий отпивает глоток чая. Благо, что тот оказывается не таким горячим.

– Я разбавила ваш чай водой, – любезно подмечает Марина.

– Спасибо, – грубо отзывается мужчина и косится на девушку так, будто она тут помеха. – Можете идти.

Киваю секретарше, и она тут же ретируется, пока я запоздало догоняю за ходом разговора. Сначала думаю, что тесть отнёсся так к секретарше, потому что знает, что она моя любовница. И только затем понимаю, что Ви, видимо, об этом ничего не сказала. И то верно… Вряд ли им интересны такие подробности.

– Теперь ты расскажи мне свою правду, – как ни в чём не бывало, продолжает тесть, смело хватая с подноса сладости. – Что тебе вдруг стало «не так»? Столько лет ведь прожили, детишек завели. Почему на развод подали?

– А Виолетта вам что сказала? – интересуюсь удивлённо.

Полковник прищуривается, попивая чай, а затем выдаёт:

– Что характерами вы не сошлись. Мол, поссорились сильно. Да так, что друг друга видеть не хотите.

– Я люблю Виолетту, – признаюсь честно, а сам теряюсь в догадках. Почему не сдала меня родителям? Почему не сказала отцу правду? Ведь тогда виноват был бы я. А она взяла вину и на себя. Неужто всё-таки любит меня, несмотря на то, что я предал, совершил непростительную ошибку? – Но это я сделал ряд ошибок, которые, по крайней мере, очень сложно исправить…

– Каждый из нас не без греха, – вдруг по-отечески улыбается тесть. Знаю, если б он знал, что я растоптал его девочку изменой, то я уже был бы мёртв. Как минимум. Теперь понятно, почему меня не умертвили сразу. И почему я ещё могу свободно передвигаться. – Главное, осознать свои неправильные шаги и постараться исправить ситуацию.

– Да я… Осознал, – тоже глотаю кофе, но за сладостями не тянусь. Хочется тот торт, «Наполеон», который жена пекла примерно месяц назад. У неё получается такой воздушный крем, с хрустящими коржами… Я любил доедать остатки после сборки тортика - Ви всегда делала немного больше крема и лишний коржик… Да только я вряд ли теперь, вообще, его хоть раз попробую. Она уж точно никогда не станет мне что-то печь. – Вот только, как исправить, не знаю. Вы поймите, Анатолий Ренатович, ни дети, ни Виола не виноваты. Это я накосячил, – оттого, что я повторю это в десятый раз – вряд ли что-то изменится, но можно попытаться.