А Кристина не унимается, сыпет претензиями, обвиняя меня во всех грехах, хлопочет над Глебом, помогает ему сесть. Я стараюсь не обращать внимания на её кудахтанье.

– Что ты с ним сделал? – спрашиваю у охранника хрипло.

– Ничего. На пару точек грамотно надавил. Он завтра и не вспомнит ничего.

– Спасибо тебе. Если бы не ты…, – слёзы льются. – Как ты здесь оказался? – шепчу я хрипло.

– Меня Кристина Юрьевна позвала, – также тихо отвечает Павел. – Я на посту за дверью был, она вылетела перепуганная и потащила меня сюда.

Парень помогает мне подняться.

– Чего ты там хлопочешь над ней? – возмущённо упирает руки в бока Кристина. – Отойди от неё!

Павел смотрит на неё хмуро, но слушается.

Я бросаю взгляд на нечленораздельно мычащего Глеба и злую Кристину.

– Что смотришь? – как змея шипит она. – Не сработал твой план? Помешали мы тебе, да?

– Дура ты, – только и бросаю я, горько усмехнувшись. – Но Глеб заслуживает такую, как ты. Он весь твой, забирай.

Выхожу из спальни, медленно втягиваю воздух и выдыхаю, пытаясь хоть немного успокоиться. Руки всё ещё дрожат. Понимаю, что мне нужно чем-то их занять. Иду на кухню, ставлю чайник.

Вижу, Павел ещё в прихожей.

– Паш, попей со мной чаю, пожалуйста, – обращаюсь к охраннику. Не хочу сейчас оставаться совсем одна.

– Так не положено мне, – улыбается слегка парень.

– А я приказываю, – с опасением оглядываюсь на дверь спальни. Не дай бог Глеб сейчас придёт в себя и устроит ещё что-то.

Охранник ловит мой взгляд.

– Хорошо, – соглашается он.

Вижу в его глазах сочувствие. Может, получится его уговорить меня отпустить? Но как?

Пока наливаю чай, начинаю разговор.

– Паш, а давно ты у Глеба работаешь?

– Полгода, примерно.

– И как тебе?

– Местами нормально, местами – не очень, – отвечает уклончиво. – Но мне деньги нужны.

– Паш, – смотрю на него с мольбой.

Он всё понимает без слов.

– Не просите, Маргарита Ефимовна, – отрицательно качает головой. Стреляет взглядом в потолок.

Я застываю с распахнутыми глазами, замечая там камеру.

Боже, откуда? Её ведь там не было. И зачем? Следить за мной?

Как противно! Понимаю, что нигде теперь не смогу чувствовать себя в безопасности.

Что же всё-таки происходит? Зачем всё это нужно? Жили же раньше мы без охраны под дверью, без камер и… без любовниц. Или хотя бы я о них не знала.

Сижу в шоке. Я теперь вообще не понимаю, что говорить и как.

Павел быстро допивает свою кружку, встаёт.

– Спасибо вам. Если нужно будет, зовите, – кивает он мне. – Чем смогу, помогу, – уходит.

Я понимаю, о чём он. Нанимал ведь его Глеб, и против него Павел не попрёт. Но по его глазам я точно поняла, что парень сочувствует мне, а значит, я могу надеяться на некоторые поблажки с его стороны?

Надеюсь, что да. Только чем мне это поможет, пока не ясно.

Успокоиться не получается, внутренняя дрожь только усиливается. Господи, куда мне деться? В спальню я теперь не пойду, гостевую комнату заняла Кристина.

Чувствую себя бездомной шавкой в собственном доме. Иду в кладовку, нахожу плед и подушку, захожу в комнату, которую мы планировали под детскую, но поскольку малыша у нас так и не случилось, то и комната эта осталась пустой, без отделки. Хорошо, что здесь есть небольшой старый диванчик. Сворачиваюсь на нём калачиком, пытаясь уснуть. Но ничего не получается.

Нервы бьют, грудь стягивают стальные тиски тревоги, лежать не могу, встаю, иду на кухню попить воды. Достаю стакан из шкафа. Вдруг на глаза попадается баночка таблеток. Вспоминаю, что мне их совала в рот та мерзкая змеюка, Мария Захаровна.

Беру в руки баночку, читаю название. Оно мне ни о чём не говорит, кажется, это какие-то успокоительные. Я помню, мне после них стало легче тогда, пружина безысходности внутри отпустила, и я даже смогла спокойно поговорить с мужем.