- Где ты снял ей дом? – не унимается она.

- Решила сходить к невестке в гости? – невесело усмехаюсь.

- Она мне не невестка. Как далеко она живет отсюда?

- Она живет здесь, в другом крыле.

Все равно ведь узнает.

Лицо матери перекашивает от удивления, она подскакивает с места не в силах сдержать эмоции:

- Ты спятил! Ты переплюнул его, - она начинает расхаживать по библиотеке, нервно постукивая по полу тростью. – Такого я от тебя не ожидала.

- Не сравнивай, - рычу в ответ, становится сложно сдерживаться, в груди начинает клубиться темнота, на руках проступает черная чешуя. – Это совсем другое.

- Все повторяется, - бормочет она. – Теперь я уверена, вы все равно не будете вместе. Расторгни брак пока не поздно. Подай прошение императору.

Проходя мимо двери, она замечает, что дверь приоткрыта и с силой захлопывает ее.

Ясмина

Тепло от чашки успокаивает. Вдыхаю сложное сплетение ароматов. Цитрусовый – мелиссы, пряный, сладковато-горький – валерианы, почти прозрачный – пустырника, солнечный и насыщенный – земляники. С предвкушением собираюсь сделать глоток. Однако в последний миг останавливаюсь, улавливая призрачный болотный запах жабьего глаза. Эта неприметная травка растет на берегах озер. Неопытная травница может перепутать ее с земляникой. Но всего один листочек жабьего глаза может привести к непоправимым последствиям.

Как-то во время сбора целебных трав старшие сестры не уследили, и одна из послушниц, приняв алую ягодку за землянику, проглотила ее. Вскоре тело ее покрылось красными наростами. Они чесались и шелушились, и ни одна целебная мазь не могла ей помочь. Только Богиня Драконов, хвала ей, исцелила девушку.

Отворяю окно и выплескиваю содержимое кружки. Нужно сказать Лилии, чтобы была осторожнее с травами из той лавки.

Страшно подумать, что случилось бы, если бы я выпила этот чай. Я бы стала уродиной. Как бы к этому отнесся Эрнан? Конечно, мудрейшая Айседора говорила, что для истинной связи внешность не имеет значения. Истинная связь слепа, но у окружающих есть глаза, и пересудов не избежать. Люди начали бы зубоскалить, что у героя империи жена - дурнушка.

Взгляд падает на раскрытый пакет. Выбросить бы его. Но куда? Отдать прислуге? Но где гарантия, что они не выпьют этот чай, даже несмотря на предупреждение? Беру пакет и высыпаю сушеную траву из окна. Так будет надежнее всего, теперь-то уж точно никто не пострадает.

Время тянется мучительно медленно. В монастыре у меня не было ни одной минутки свободной. День проходил в делах. После занятий нас распределяли по группам. Кто-то из девочек помогал на кухне, кто-то занимался уборкой, некоторые шили одежду для нуждающихся или вязали одеяла из овечьей шерсти. За скотиной на монастырском дворе тоже ухаживали послушницы. Весной и летом работали на огороде и в саду. Осенью дружно собирали урожай. Здесь же я не знаю, чем себя занять.

В два часа пополудни приходит Эдна и сообщает, что обед подан. Следую за ней. Боюсь, что придется вновь столкнуться с леди Эйвери. Под ее взглядом я буду чувствовать себя блюдом, поданным к столу.

Мои опасения не оправдываются. Стол накрыт на одну персону.

- А мой супруг? Он не будет обедать? – спрашиваю у молоденькой служанки, вытянувшейся в струнку у стола.

- Сегодня лорд Морриган обедает в своих покоях.

В груди кольнуло легкое беспокойство: ему нездоровится или заработался, или он просто не хочет видеть меня после разговора с матерью?

Служанка вышколено расставляет передо мной блюда, которых хватит, чтобы накормить с десяток человек, наливает в высокий бокал напиток темно-вишневого цвета.