Я против воли пячусь назад. Упираюсь в стену.

Дальше идти некуда.

— Да? — наигранно заинтересованно произносит бывший муж. — И что она сказала?

Мне страшно. Я не умею лгать. И тем более Ричарду.

Я уже приоткрываю рот, чтобы честно сказать: “Я беременна, Ричард. Я ношу под сердцем твоего ребенка. Нашего ребенка. Кроху дракончика. Быть может, он никогда не обретет зверя, но у него наверняка твои глаза. Синие. С вертикальными драконьими зрачками”.

Успеваю выдохнуть только:

— Я…

Как в кабинет врывается Кристина.

Щеки раскраснелись, она запыхалась. Явно бежала.

— Эта гадина понесла от тебя бастарда, Ричард, — язвительно цедит она. — Я принесла нужный чай. Чтобы девка не родила урода полукровку, — шипит соперница.

Быстро сует мне фиал с противной жидкостью. Она желто-зеленая, с грязно-серой примесью.

Отдергиваю руки. Не хочу даже касаться этой дряни. Вижу, как содержимое слизью стекает по стенкам прозрачного сосуда.

Тот пока что заткнут филигранной стеклянной пробкой. Уверена, если ее вынуть, по кабинету поплывет нестерпимая вонь. Придется зажать нос и стараться дышать неглубоко, чтобы не отравиться.

— Выпей это, — требует Кристина. — Пусть она выпьет, Ричард! Заставь эту девку выпить чай.

Затравленно смотрю на бывшего мужа. Тот задумчиво переводит взгляд с флакона на мой живот и обратно.

Не верю, что Ричард так поступит со мной. С нами.

Он не может.

Нет.

Но если он потребует, я не смогу ослушаться. Драконы умеют подчинять.

Такой силой, подчинять голосом, обладают только мужчины драконы. И это меня спасает от нападок Кристины.

Бывший муж не требует сразу пить отраву и избавляться от бастарда.

— Ты беременна? — лениво цедит Ричард.

Я испуганно мотаю головой. Нельзя признаваться. Чего бы мне это ни стоило, я должна спасти нашего будущего ребенка. Хотя и дрожу сейчас от страха перед своим мужчиной.

— Н-нет, — бормочу я. — Нет, — повторяю уже твердо.

Заставляю себя смотреть на Ричарда прямо.

Смиряюсь с судьбой. И обещаю себе, что пойду до конца. Мне уже нечего терять.

— Что ты делала у лекарки? — взгляд синих глаз бывшего мужа цепкий и очень внимательный.

— Я… я думала, что забеременела, — страх придает мне сил. — Хотела удостовериться. И… и порадовать тебя, — говорю полуправду.

Кристина противно смеется.

— Порадовать чем? Уродом в утробе? — язвительно бросает она.

Ричард молчит. Невозможно что-то прочитать по его лицу. Оно остается бесстрастным. Без единой эмоции. Холодным. Как у статуи. Будто мой бывший муж вытесан из камня.

Он не защищает меня. От этого больно и одиноко.

— Пей, — цедит Кристина, снова пихая мне фиал, — Тьма, я для чего это сюда тащила? Пей и проваливай, человечка.

— Нет, — обрывает девушку Ричард. — Нет нужды, — он лениво убирает руку Кристины от меня.

Я с облегчением наблюдаю, как расстояние между мной и ядовитым чаем становится больше.

Даже дышать рядом с ним страшно.

— Н-но, Ричард! — в голосе соперницы сквозит возмущенное удивление. — Ты что… что, защищаешь человечку?! — недоверчиво восклицает она.

Девушка быстро хлопает ресницами огромных глаз. Приоткрывает пухлые губки в искреннем непонимании.

Я с благодарностью смотрю на Ричарда. Но бывший муж отвечает мне словами, что действуют как обжигающая пощечина:

— Нет, — холодно цедит он. — Но это урок хороших манер для тебя, Кристина. Не разбрасывайся своим имуществом. И, пока до меня медленно доходит сказанное, добавляет, — выделяй деньги на уход за скотом в своих деревнях. Приглядывай за горожанами в твоих городах. Чтобы не болели и хорошо работали. Это же основы.