Кони унеслись, а возницы нет. Вокруг лишь заснеженный лес с черными стволами лиственных деревьев, перемежающиеся с разлапистыми елями.

Вылезаю, цепляясь дрожащими пальцами за стенки кареты, и сажусь на край, свесив ноги. Ну что… Перевернулся не грузовик с удачей, а мы. И что дальше?

В голове выстраивается, увы, не новый план, а трехэтажное строение из витиеватых ругательств. И среди всей этой тишины и разрухи внезапно раздается жалобное:

— Мяу!

8. Глава 7. Говорят, не повезет, если черный кот дорогу перейдет...

“Глюк”, — равнодушно думаю я.

Пустая дорога, по обеим сторонам стеной стоит лес. Никаких признаков человеческого жилья. Какие уж тут “мяу”?

Сбрасываю сумку на землю и осторожно по шатающимся коробкам спускаюсь обратно внутрь кареты за сыном. Сейчас только упасть не хватало и ногу подвернуть.

Беру Дэйрона и морщусь от боли в левой кисти. Только сейчас обращаю внимание на опухший безымянный палец. Кольцо. Я его и не замечала прежде, а сейчас, пока мы кувыркались в карете, видимо, чем-то придавило или зацепило.

С трудом стаскиваю украшение с пострадавшего пальца. Пару мгновений верчу его в руках. Очевидно, что оно безумно дорогое. И в той ситуации, в которой я оказалась, наверное, разумнее всего было бы его продать. Но разум сейчас не самая сильная моя сторона. Страха больше, чем расчёта.

Память Алтеи подсказывает мне, что такую вещь продать и остаться незамеченной будет сложно. А значит, мне лучше избавиться от кольца. Замахиваюсь, чтобы зашвырнуть его вглубь кареты, но неожиданно приходит в голову другая идея. Если не придираться и не знать в лицо меня или Лети, то по приметам мы с ней очень даже похожи. Волосы длинные и чёрные, возраст примерно одинаковый.

Если Ксаррена вызовут на опознание, то, разумеется, вся легенда рухнет. Но вдруг он не удостоит чести погибшую жену. Баба с воза, дракону легче.

Пробираюсь вглубь кареты и надеваю кольцо на палец Лети.

— Прости, что не смогла тебе помочь, — шепчу я, снова вглядываясь в черты лица погибшей девушки и убеждаясь, что мы даже больше похожи, чем мне показалось в начале. — И прощай. Мне надо идти.

В последний момент мне в голову приходит разумная мысль, и одну из доступных тряпиц я перевязываю через себя, приспосабливая так, чтобы в нее можно было аккуратно уложить малыша. У меня когда-то была специальная такая штука, сшитая даже на заказ. Своего сына так носила.

Это немного снимает нагрузку со спины, а еще освобождает руки, что удобно, когда дома надо убрать-постирать-приготовить. Вот теперь и тут пригодилось.

Снова взобраться по ненадежной пирамиде с ребёнком гораздо сложнее, но я справляюсь.

Спрыгиваю вниз на землю. И тоже удачно: не упала, ничего не сломала. Не всё так плохо. Дэйрон ведёт себя на удивление спокойно, как будто понимает, что маме и без того тяжело.

Хмыкаю, сообразив, что я уже всерьёз называю себя мамой ребёнка, которого не рожала. Впрочем, почему не рожала? Для тела Алтеи это её ребёнок, хоть и не очень любимый.

Но теперь я могу всё исправить и дать ребёнку настоящее тепло и настоящую любовь.

И в моём сердце что-то откликается. Меня затапливает всепоглощающая нежность.

Это помогает мне немного прийти в себя.

О погибшей Лети я теперь думаю без ужаса, но с печалью. Очень жаль хорошую девушку, но так уж бывает в жизни. Говорят, что от судьбы не уйти…

Помочь я ей не могу, а вот о сыне надо позаботиться. Сидеть и ждать, когда проедет какая-нибудь карета — не вариант. Замёрзнем. Надо идти.

Делаю несколько шагов вверх по склону, но в спину мне снова летит: