— Мяу!

Вот теперь я на все сто уверена, что это не глюк. Зову:

— Кис-кис-кис!

И котёнок разражается отчаянным писком.

Вот делать мне больше нечего…

Возвращаюсь, скользя по промёрзшей земле и тонкому слою снега, кляня на чём свет стоит зиму, дракона и саму себя за глупость. В нескольких шагах от кареты в неглубокой яме нахожу маленького испуганного дрожащего зверька.

Судя по размерам, у него глаза недавно открылись. Неужели какой-то гад из проезжавших по дороге выкинул такого малыша. Сердца у людей нет.

— Тебя-то как сюда занесло?

Котёнок, разумеется, отвечает невразумительным “мяу”. Ну да, я тебя прямо прекрасно поняла и сделала выводы.

Черный. Не буду его связывать с моим невероятным везением, но оставить его здесь ну никак не могу.

— Покормить тебя сейчас не получится, — зачем-то объясняю я зверьку. — Посиди тихо.

Засовываю дрожащего найдёныша за пазуху, благо что не сильно грязный. Теперь у меня под плащом два беззащитных существа.

Скользя, срываясь пару раз и царапая ладони, выбираюсь на дорогу. Надо идти, и чем дальше я уйду от кареты, тем лучше.

И я иду. Ноги замерзают почти сразу же. Перчаток нет, но под плащом рукам тепло. А ноги?.. Остаётся надеяться на чудо.

И чудо появляется примерно через час ходьбы в виде бородатого мужика, выезжающего из леса на телеге, доверху заполненной дровами.

Надо сказать, удивились мы оба.

— Ты что, девка, делаешь посреди леса?

— Карета сломалась, — говорю я почти правду, а дальше нещадно лгу: — Другие вернулись в город на встречном дилижансе, а мне нужно дальше.

— И куда же тебе так надо, что ты об осторожности забыла? — хмурится мужик.

— В Соргот, — машинально отвечаю я, вспомнив слова Лети.

— В Соргот? — обрадованно переспрашивает мужик. — Так тебе ж повезло, девка, я дрова как раз в Соргот везу.

Ой, почтовая карета же ехала в другое место. Но стоит ли за него цепляться? Пешком я точно не доберусь. И мне ведь всё равно, куда ехать. Я везде чужая. А так, глядишь, легче будет от герцога скрыться.

— Садись, — мужик спрыгивает на землю, чтобы помочь мне устроиться, и в этот момент Дэйрон подаёт голос.

— Ох, ты ж, Всеблагой, да ты ещё и с ребёнком? Ай-яй. Как же тебя угораздило оказаться среди леса?

Ответа от меня не требуется. Мужик уже рассуждает сам с собой. Он извлекает откуда-то тяжёлый тулуп и укрывает меня всю.

Прислоняюсь спиной к брёвнам и, несмотря на тряску и пробирающийся порой под плащ холод, умудряюсь задремать. Малыш в перевязи, так что безопасно.

Мне снится пожилая женщина, стоящая на краю дороги, и Лети, бегущая к ней. Во сне девушка гораздо моложе, ей лет пятнадцать, не больше.

Проснувшись из-за того, что карета подпрыгнула на очередном ухабе, я задумываюсь. Лети рассказывала, что у её бабушки в Сорготе пекарня. И раз уж я туда еду, наверное, правильно будет, если я единственному человеку, которому Лети доверяла, сообщу о её гибели.

Может, и пустит меня бабушка хотя бы переночевать?

С этой мыслью я снова задрёмываю. Просыпаюсь, когда мы уже едем по улицам то ли большой деревни, то ли небольшого городка.

— Тебе куда, девка? — спрашивает мужик, повернув голову ко мне.

— Пекарня мне нужна, — сообщаю я.

— Так была она у нас, да закрылась недавно.

— Почему закрылась?

— Так померла хозяйка.

— Как померла? — растерянно спрашиваю я. — Двоюродная бабушка Фрида…

— Так ты Летиция, что ли? — оживляется мужик, снова обернувшись.

9. Глава 8. Не было бы счастья, да...

Вопрос загоняет меня в ступор. В голове пустота. Бьётся только одна мысль: к кому мне теперь проситься на ночлег, если денег у меня совсем нет?