Ближе к осени мы поселились в заброшенном коттеджном поселке. В мирные времена там был уютный уголок для богатых и знаменитых. Войну пережили немногие дома, большая их часть стояла в руинах, остальные выглядели помятыми и потрепанными. Где-то взрывами сбило парапеты с балконов, где-то снесло кровлю с крыш и по ветру развевались черные ошметки, прибитые к деревянной обрешетке.

Выбранный нами темно-синий трехэтажный дом был хорош тем, что в нем уцелели почти все окна. Камин сохранился в рабочем состоянии, но мы разожгли его всего раз, на пробу, и сразу потушили, пока вражеские дроны не заметили дым из трубы. Понимали, что с приближением зимы станет еще труднее удержаться от опасного соблазна, но дали друг другу слово терпеть холода сколько выдержим. В нашей маленькой группе не было малышей, а сами мы успели закалиться за время выживания в суровых условиях.

Мародеры прошлись по дому как-то выборочно. Сгребли ничего не стоящие драгоценности. Захватили часть припасов, оставив простые и дешевые: макароны, крупу и детские шоколадные завтраки.

Мы привыкли есть хрустящие завтраки с молоком. Размоченные в воде, они теряли вкус и становились неприятно пресными, но в трудные времена и такая еда считалась деликатесом.

С северной стороны поселок граничил с заповедным лесом, а с восточной за лугом возвышался горный хребет. Парни ходили на охоту, стараясь не привлекать внимание вражеских разведчиков.

Горный край выглядел безнадежно заброшенным. Ифери редко запускали дроны в этом направлении, но мы не теряли бдительность ни на миг.

В поселок приглашала широкая деревянная вывеска с отколотым краешком и выжженными пятнами. “Сосновый рай” – темнела на ней потертая надпись. От красивых ворот с нарисованными хвойными ветками и шишками уцелела погнутая половина. При сильном ветре она моталась туда-сюда, издавая громкий протяжный скрип.

Арс любил подшучивать, что в оккупированном пришельцами мире не найти лучшего места для настоящего ангела, способного в любой момент расправить крылья за спиной и взмыть к небесам. Я говорила ему в ответ, что у поселка самое заурядное название для привлечения состоятельных покупателей жилья, а я никакой не ангел. Обычная девчонка. Чуть сильнее и выносливее сверстниц, но, увы, не могу творить чудеса и даровать людям долгожданное избавление от бед.

Жизнь в роскошном коттедже влияла на нас двояко. С одной стороны, она дарила приятное ощущение домашнего уюта. А с другой стороны, усиливала тоску по потерянным родным и близким людям.

Да, мы держались вместе, но при этом каждый чувствовал себя невыносимо одиноким без семьи. Засыпая на чистой кровати, укрывшись теплым одеялом с пахнущими ванилью и корицей затертыми уголками, каждый из нас представлял себе, что вот-вот скрипнет еле слышно дверь и в комнату войдет папа, мама, дедушка, бабушка, брат или сестра, чтобы рассказать интересную историю и пожелать доброй ночи.

Дорогие сердцу люди, с которыми нам больше не суждено встретиться в этом мире, иногда являлись во снах, не давая забыть их лица и голоса. То они мучились в кошмарах, будто предупреждали, что нельзя расслабляться, игнорировать постоянную угрозу, когда выживание человечества висит на волоске, то утешали в приятных ностальгических снах, чтобы мы не впали в беспросветное отчаяние.

Все мы скучали по детству. Вспоминали, как в недавнем прошлом мечтали поскорее вырасти, стать взрослыми и самостоятельными. Тогда мы порой злились на родных с их бесконечными нравоучениями и претензиями. А теперь все чаще ловили себя на мысли, что жалеем об отсутствии рядом кого-то, кто старше, опытнее и мудрее, кто может дать правильный совет и подбодрить твердым словом наставника.