А я все чаще оставалась одна, и чтобы не чувствовать гнетущее отчуждение между мной, друзьями и Грейсоном, проводила время в печальном уединении за домашними хлопотами или сбором поздних ягод с грибами.

Вопреки своему недавнему и, казалось бы, твердому решению не притрагиваться к этой книге ни за что и никогда, я взялась читать по вечерам “Свидание на золотой Луне”. Напрягая глаза в полумраке осенних сумерек, путешествовала по фантастическому миру вместе с главной героиней. Отметала прочь любые мысленные параллели и строго-настрого запрещала отождествлять себя с ней, а тем более копить в памяти ненужные ассоциации о том, как развивалась история ее любви. В книге также было все непросто: россыпь стекла, взлеты и падения. Ожесточенные ссоры доходили до, казалось бы, финального разрыва, а потом случались судьбоносные встречи, оканчивающиеся жаркими поцелуями в тесных объятиях.

Я тоже хотела бы обнять Грейсона и, не побоюсь крамольных мыслей, поцеловать его в губы. Моя память хранила наш первый и, увы, пока единственный поцелуй. А в его памяти не осталось даже следов тех прежних чувств.

Между нами как будто построили полупрозрачный барьер из пуленепробиваемого стекла, искажающий контуры знакомого силуэта, размывающий любимые черты лица. Мне было тяжело разговаривать с ним наедине, ловя на себе отстраненный холодный взгляд, и невыносимо больно смотреть ему в глаза, похожие на красные огоньки предупреждающих об опасности сигналов. Я не видела в них прежних манящих искорок, не чувствовала магнетического притяжения.

Всего за два месяца мы словно стали чужими друг для друга. Разве такое возможно? Или для ифери время течет иначе? Взрослеют они намного быстрее, чем люди.

А может, я от мнительности напридумала всяких глупостей и корень проблемы надо искать в частичной потере памяти. Но как ее вернуть?

И почему из разума принца ифери, как по мановению палочки злого волшебника, исчезли самые лучшие, теплые и добрые воспоминания. Можно подумать, кто-то нарочно захотел стереть все то, что нас объединяло в гармоничную пару. Нет, не стоит искать здесь чей-то вредный умысел.

Наверное, Грейсон просто стал по-настоящему взрослым ифери. Два месяца назад он был похож на цыпленка, который бегает за собакой, потому что увидел ее первой после вылупления из яйца и принял за маму. А теперь он вырос и осознал разницу между собакой и курицей. Разные существа. Абсолютно непохожий стиль жизни.

Первичный импринтинг стерся с изнанки подсознания. Так могла бы выразиться Динь, если бы я рискнула с ней поговорить на самую волнительную для меня тему. Но нет, я никому из друзей не рассказывала о тайных помыслах, и с Грейсоном старалась вести себя… обычно, без видимых признаков особой симпатии. Не хотела прослыть в команде влюбленной наивной дурочкой, спускающей все подряд с рук или с лап объекту безудержной страсти.

Грейсон всегда был очень гордым, самоуверенным и упрямым, но до отлучки в родной мир он честно старался быть частью команды, а не вел себя как всевластный господин в окружении слуг.

Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стал мертвый лось. Я набрела на него в лесу, пойдя за грибами. Рогатый великан был убит недавно и, судя по нанесенным ранам и отметинам зубов, расправился с ним не медведь и не стая волков. Дикие хищники не уйдут от туши жертвы, пока не обглодают до костей. Здесь же тот, кто напал на лося, выел приглянувшиеся сочные куски, набил себе брюхо и ушел. Оставил приличный запас мяса протухать в лесу.