А вот здесь откровенность абб, а, порой, жалость и недоумение, откуда он такой взялся, бесили.

А потом был Источник, и у него внутри возникло необычное, щекочущее чувство… Да только он не успел это оценить. Все перебило её появление…

Хрупкой на вид девушки,  заполонившей собой все пространство. Закрывшей солнце. Наполнившей  собой его легкие.

И он глубоко вдохнул… И так и не смог выдохнуть.

Она была слишком… другой. И дело было не в грязных тряпках, вручную сделанных украшениях или скелете на голове, на котором остались следы крови. Не в том, что она оказалась во всех смыслах сверху.

В ней самой. В её внимании и желании… изучить его.

В том, как правильно она смотрелась на его бедрах.

В её грязном, чувственном, отвратительном, естественном жесте, когда она попробовала на вкус его кровь. Жесте, перевернувшем его нутро и отпечатавшемся в памяти.

В её глазах того глубокого, блестящего коричневого цвета, что он помнил из детства. Цвета самой плодородной земли.

Малхаз родился в семье простых крестьян, но когда он был совсем маленьким, в нем обнаружилась огромная сила и его отправили прочь - на обучение и службу. А позже взял под покровительство отряд Черной Бури  - именно в нем он вырос во всех смыслах, возмужал и стал воином.

За его силу духа, мощь, преданность и магию, которая столь явно - и столь редко, даже среди высших Империи, - тяготела к Буре, ему был пожалован титул. И он чувствовал себя органично в роли благородного, никогда не воспринимал себя как человека более низкого сорта. Радовался, что его имя появилось на родовом древе…

А потом ему стало всё равно.

Именно к земле он пытался вернуться, когда жизнь оказалась полностью разрушена. Там его и нашел Бежан эр Джан-Ари, наследник Бури, и кулаками выбил дурь… Заявил, что, если уж он так хочет умереть, пусть хотя бы умирает на пользу своей стране.

Так и началось его многолетнее «путешествие» в самые проблемные точки Империи.

А теперь и сюда…

Где он почувствовал позабытое желание... чем-то обладать.

Владеть. Порабощать. Наказывать. Её.

За поведение… Отстраненность. Уверенность. За то, что она делала с ним. За то, что, танцуя сейчас перед ним, вытягивала своим взглядом его прошлое, настоящее и будущее, звенела каблуками на его костях и впрыскивала в кровь быстродействующий яд.

И почему от этого он приходит в такой восторг - пусть злой, но все же? Почему чувствует себя живым? Почему слышит, как стучит сердце, ощущает движение мышц, глубину дыхания, жар собственной кожи?

Почему вдруг стало так больно где-то глубоко внутри, будто там провернули огромную шестеренку, что давно застряла и закупорила все проявления жизни, а теперь медленно, со скрежетом, задевая острыми ржавыми зубьями внутренности, начала проворачиваться, раня и, как ни странно, даря облегчение?

Он возненавидел эти чувства.

Возненавидел моментально. Еще больше - женщину, что нагло, не спросив на то позволения, их вызвала.

Каждый её шаг. Каждое движение. Каждую дрожь напряженных ног и взмах кистей. Каждую капельку пота, что стекала по совершенной груди.

Ненавидел или желал?

Ненависть или желание стали причиной того, что, когда музыка вдруг резко оборвалась, он шагнул вперед, почти не думая, где он, кто он - и кто она;  расправляя крылья Бури за спиной.

Желая наказать - а может укрыть от всех?

Раздавить - а может поднять как можно выше?

Это длилось всего несколько мгновений, и всего три шага ему понадобилось, чтобы достичь того места, где она стояла. Чтобы что? Он не знал. Действовал на голых инстинктах, что не раз позволяли ему выжить в боях…