Примирение могло преследовать различные цели: восстановление внутреннего единства, если спор имел место в пределах ограниченного коллектива (род, соседская община и т. и.), предотвращение вражды, мести, если дело касалось чужих коллективов. Примирение было возможно лишь при возмещении одной из сторон нанесенного ею ущерба, переговоры касались форм и размеров материального возмещения[243].

Первой формой мирного разрешения конфликтов были прямые переговоры между потерпевшей стороной и стороной, причинившей ущерб. Если им не удавалось договориться, к спору по согласованию сторон привлекался посредник, если же конфликт имел место в рамках одной общности, представители данного коллектива по своей инициативе пытались выступить в качестве посредников-примирителей[244].

Арбитраж возник в результате развития посредничества, заключался он в том, что арбитр или арбитры (люди, пользующиеся авторитетом) предлагали сторонам конкретные способы решения конфликта и те были вольны как принять их, так и отвергнуть[245]. К арбитру обращались, если в деле было много неясностей и конфликтующие группы не могли договориться о размере ущерба и компенсации, возникала тяжба. От посредничества-примирения арбитраж отличался существованием определенной процедуры и более или менее устойчивым институтом арбитров, или, скорее, представлением о том, кто мог выполнять подобные функции[246].

Третейский суд был первой разновидностью собственно суда. Здесь, как и при арбитраже, имела место тяжба. Обращение к третейскому судье (уважаемым, старым людям, представителям родовой или иной власти, народному собранию) происходило с согласия обеих сторон, без какого-либо прямого принуждения и было обязательным для исполнения. Судья выбирался сторонами для конкретного спора[247] или выступал в таком качестве по сложившейся традиции[248]. Основным механизмом давления на стороны было моральное порицание, так как аппарата принуждения не существовало[249].

Связь третейского суда с потестарными структурами не была обязательной, судьей мог выступать любой сторонний человек, который устраивал тяжущихся. Третейство – промежуточная стадия между досудебными формами и судом, отсутствие жесткой связи третейского суда с органами власти (государством) заставляет некоторых исследователей утверждать, что третейское разбирательство настоящим судом не является[250], однако указанный признак – обязательность исполнения решения – позволяет, как представляется, отнести его именно к судебному разбирательству. Формальная невозможность такого суда без согласия обеих сторон[251] отличает третейский суд от суда в привычном смысле.

Отличие судебной формы разрешения конфликтов от третейства заключается в обязательной связи такого суда с органами власти и в обязанности виновной стороны по требованию потерпевшей стороны присутствовать независимо от ее желания на суде. В качестве судьи могли выступать старейшины пракрестьянских общин, народное собрание, вожди и проч. Во многих случаях старейшины и вожди лишь председательствовали на собрании членов общины. Такой, казалось бы, неотъемлемый признак суда, как специальные органы принуждения, на ранних стадиях отсутствовал[252].

«Важной особенностью в какой-то степени первобытно-престижного и в полной мере предклассового общества было существование очень своеобразной иерархии ячеек разрешения конфликтов»[253]. С усложнением социальной организации более древние и примитивные из них не сходили с исторической сцены, а оставались на более низких уровнях социума. Конфликты в рамках больших семей, родов, между родами в составе общины, родами из разных общин и т. д. разрешались в зависимости от ступени социальной иерархии, которую они занимали