35. Расставив затем караулы, всем остальным он велит дать приказ тихо собраться к нему с оружием, когда труба протрубит вторую стражу. Когда они, согласно приказанию, молча сошлись, он сказал: «Оставив обычные у воинов одобрения, храните молчание, пока будете слушать меня. Когда я изложу вам свое мнение, тогда те из вас, которые будут согласны с ним, молча перейдут на правую сторону; какая сторона окажется больше, мнение той и будет принято. Теперь же слушайте, что я замышляю. Враг окружает вас здесь не потому, что вы сюда бежали, и не потому, что вы остались здесь по трусости; доблестью вы взяли это место, доблесть же должна вывести вас отсюда. Идя сюда, вы спасли римскому народу отличное войско; прорвавшись отсюда, спасите самих себя; вы достойны славы, так как, подав, несмотря на свою малочисленность, помощь очень многим, сами не нуждаетесь ни в чьей помощи. Перед вами такие враги, которые вчера по глупости не воспользовались случаем уничтожить всю армию, которые только тогда заметили этот удобный холм, возвышающийся над их головами, когда мы заняли его; столько тысяч человек, несмотря на нашу малочисленность, не помешали нам подняться сюда, а когда мы заняли это место, не окружили нас валом, хотя оставалась еще большая часть дня. Одурачив их так, когда они видели и бодрствовали, вы не только обязаны, но необходимо должны обмануть их, когда они спят. Мы находимся в таком положении, что я не столько советую вам, сколько указываю на то, что необходимо; нельзя ведь размышлять о том, оставаться нам или уходить отсюда, так как судьба не оставила нам ничего, кроме оружия и мужества, помнящего об оружии, и мы должны умереть от голода и жажды, если будем бояться меча более, чем это прилично мужам и римлянам. Итак, нам одно спасение – прорваться отсюда и уйти; днем или ночью, но мы должны это сделать. Но вот еще более решительное соображение: если ждать рассвета, то где надежда, что враг, окруживший нас, как вы видите, со всех сторон у подножия холма своими телами, не окружит нас сплошным валом и рвом? И если ночь удобна для вылазки, как это и есть на самом деле, то настоящий час ночи, конечно, самый удобный. Вы сошлись по сигналу второй стражи, а в это время смертные объяты самым глубоким сном; вы пойдете через спящие тела, или обманывая неосторожных своим молчанием, или имея возможность внезапным криком навести панику, если они вас заметят; следуйте только за мной, за которым вы последовали; я же последую за той же судьбой, которая привела меня сюда. Кто признает это полезным, идите на правую сторону!»

36. Перешли все и последовали за Децием, который пробирался в проходах между караульными постами. Уже они миновали центр лагеря, как один воин, перелезая через спавших глубоким сном караульных, произвел шум, задев обо что-то щитом. Разбуженный этим часовой толкнул соседа, и, проснувшись, они начали будить других, не зная, земляки это или враги, гарнизон ли делает вылазку или консул взял лагерь; тогда Деций, так как обман не удался, приказал воинам поднять крик и наводить панику на не пришедших еще в себя после сна, вследствие чего они не могли ни быстро взяться за оружие, ни оказать сопротивление, ни преследовать. Среди смятения и шума, поднятого самнитами, римский гарнизон, перебив встречавшихся часовых, пробрался к лагерю консула.

Оставалась еще некоторая часть ночи, и уже казалось, что они находятся вне опасности, когда Деций сказал: «Хвала вам, римские воины, за вашу доблесть! Ваше наступление и отступление будут славиться в веках. Но чтобы такая великая доблесть была замечена, нужен дневной свет, и вы не заслужили того, чтобы ваше такое славное возвращение в лагерь покрывала ночная тишина. Здесь спокойно будем ждать рассвета!» Словам его повиновались. А когда на рассвете послано было известие к консулу в лагерь, там чрезвычайно обрадовались; когда же в приказе было обозначено, что подвергавшие жизнь свою явной опасности за спасение всего войска возвратились невредимыми, все, высыпав навстречу, восхваляют их, поздравляют, всех вместе и каждого в отдельности именуют своими спасителями, приносят хвалу и благодарение богам, превозносят до небес Деция. То был лагерный триумф Деция, когда он шел через лагерь с вооруженным отрядом, причем все обратили на него свои взоры и всякого рода знаками почтения равняли трибуна с консулом. Когда они прибыли к преторской палатке, консул приказал трубачу звать на собрание; здесь он начал восхвалять заслуги Деция, но отложил собрание по протесту самого Деция, который, советуя оставить все, пока случай в руках, побудил консула напасть на врагов, пораженных еще страхом последней ночи и рассеявшихся вокруг холма отдельными отрядами; при этом он выражал уверенность, что часть их, посланная преследовать его, даже блуждает в горах. Легионам приказано было вооружиться; так как благодаря лазутчикам горы были уже более известны, то, выступив из лагеря, они более открытой дорогой дошли до врага и неожиданно напали на него, когда он не принял мер предосторожности. Так как самнитские воины бродили повсюду большею частью без оружия и не имели возможности ни соединиться в одно целое, ни вооружиться, ни отступить за вал, то их загнали сперва в лагерь, а затем, приведя в беспорядок караульные посты, взяли и самый лагерь. Крик проносится вокруг холма и гонит каждого с его поста. Таким образом, бóльшая часть отступила, когда врага еще не было; те, которых страх загнал за укрепления, а их было до 30 000, были все до одного перебиты, а лагерь разграблен.