Нахмурившись, отец отвел взгляд.

— Если останешься, они не дадут тебе жизни. Кипящие болота под запретом, но ты слышал Колтура. Они найдут способ заставить тебя… — он сжал кулаки. — Ступай к наблюдательницам эйхарри. Попроси защиты. Чудовище ведь за этим их сюда послало. Только отправляйся немедленно, прямо сейчас, пока тебе не успели помешать.

— Но, если я расскажу им о суде, Колтура возьмут под стражу, а ты станешь отцом предателя. Твоя репутация и так пострадала, а если я еще и донесу на Совет, то…

Отец прервал его нетерпеливым жестом.

— Ступай. Попроси защиты. Пусть помогут тебе добраться до Сумеречных земель. Эвер — муж Чудовища и обязан тебе жизнью. Пусть вернет долг — поможет обустроиться в новом мире. Здесь у тебя нет будущего.

9. Глава 9

Фай отца не послушал — решил сначала заглянуть домой, чтобы собрать одежду и добавить в мешочек, подаренный Леолом, еще несколько звонких золотых монет — все свое нехитрое состояние. Потом он опустился на кровать и перевел дух.

— Безумие, — прошептал Фай сам себе. — Бежать куда-то на ночь глядя — безумие.

Но оставаться в Троелевстве было безумием еще большим.

Фай подумал о том, что сейчас выйдет за дверь своего дома и назад уже не вернется. Впереди его ждала неизвестность. Другой мир, новое окружение, условия, к которым необходимо приспосабливаться. Справится ли он? Сможет ли устроиться в Сумеречных землях, в этом мрачном, убогом крае, где ему придется жить среди чужаков, мерзких людишек, таких же, как те, что его насиловали?

Со вздохом Фай поднялся на ноги, дошел до двери и шагнул за порог — в новое будущее.

Дождь зарядил с самого утра, но к вечеру достиг прямо-таки ужасающего размаха.

«Это и к лучшему», — подумал Фай, накинув на голову капюшон.

В первую очередь он спасался не от дождя — от любопытных взглядов. Сумрак и водяная завеса служили отличным прикрытием, но маскировка все равно не была лишней. О его планах не должны догадаться. Надо идти быстрее, пока никто его не заметил, не окликнул, не остановил. Пока ему не помешали.

Фай стыдился того, что собирался сделать, но выбора не было. Все надежды, которые он возлагал на возвращение домой, потерпели крах. Старая жизнь рухнула, а будущее скрылось в тумане. После случившегося на суде оставаться в «Воль’а’мире» было опасно.

«Эллианна, за что ты со мной так? Мало я страдал? Много ли хотел? Семью, любимую женщину, детей».

Его мечты всегда были простыми, незамысловатыми. Жить правильно, по законам Светлоликой, как и тысячи его сородичей, а вместо этого — плен, насилие, позор.

Чем он заслужил? Каким своим поступком разгневал богиню? Почему весь тот кошмар случился именно с ним? И почему он продолжается до сих пор — этот кошмар, этот страшный сон, и Фай никак, никак не может от него очнуться?

Дождь грохотал по листьям деревьев, по карнизам крыш, по капюшону, по плотной ткани плаща. Где-то вдалеке над лесом гремел гром. Небо то и дело озарялось яркими всполохами молний. Погода вторила настроению, повторяла бурю в его душе.

Фай взлетел по ступенькам крыльца и, собравшись с духом, трижды постучал в дверь чужого дома. Сначала тихо, неуверенно, потом все настойчивее. Три глухих удара кулаком по дереву, болью отозвавшиеся в висках. Он не хотел этого делать, но не видел другого выхода.

Шаги за дверью раздались почти сразу. Твердая, решительная поступь человека, знающего, чего он хочет от жизни, и, в отличие от Фая, уверенного в своем будущем.

Скрипнули, отпираясь, железные засовы. Дверь приоткрылась, и уютный желтый свет упал на крыльцо, на туфли Фая, на его фигуру в черном плаще, на ступеньки лестницы за ней. На пороге возникла женщина. Грид.