Такой «эффективный уровень оплаты» может служить фактором устойчивого избытка предложения рабочей силы, но устойчивость этого уровня создает свои проблемы. Почему безработные не стремятся сбить этот уровень, предлагая свой труд по более низкой цене? Почему работодатели не ищут подобных предложений? Роберт Солоу[224] и Йорген Вейбулл[225] полагают, что здесь на сцену выступают новые социальные нормы – норма среди рабочих, не позволяющая применять такие методы против своих работающих товарищей, и норма среди работодателей, не позволяющая снижать оплату действующей рабочей силы.

Эти направления анализа указывают на важность определяемых нормами ограничений на стремление к максимизации при рассмотрении поведения фирм и рынков труда. Они ставят дальнейшие вопросы относительно происхождения и устойчивости этих норм, а также относительно экономической эффективности их соблюдения и их моральной оправданности.[226]

Если моральные установки экономических агентов влияют на результаты, то экономисты, занимающиеся вопросами государственной политики и общественного благосостояния, могут озаботиться вопросом о том, должна ли государственная политика стимулировать определенный тип морального поведения. В этом случае эмпирический подход к моральным критериям индивидуального поведения может оказать влияние на отношение экономистов к институтам или направлениям политики. Простой пример дан Мелвином Редером, анализировавшим «экономику честности».[227] Редер предложил измерять честность индивида размером вознаграждения, необходимого, чтобы побудить его лгать.[228] При прочих равных условиях, чем выше честность, тем ниже расходы, связанные с заключением контрактов и реализацией политики, следовательно, меры, способствующие повышению честности, будут также повышать чистый выпуск экономически. Редер выдвигает это соображение в качестве экономического оправдания общественных инвестиций в школы и церкви.[229]

Здесь ценность моральных установок и стимулирующих их институтов рассматривается как инструментальная по отношению к заданным экономическим целям. Такое встраивание морального поведения в известную схему экономической оценки дает существенные преимущества, и такой подход совместим с влиятельными философскими взглядами на роль морали в общественной жизни. Философы в рамках как утилитаристской, так и контрактуалистской традиций отмечали, что моральные ограничения оправданы тем фактом, что преследование собственных интересов может вести к неоптимальным общественным результатам.[230]

Существуют различные способы, с помощью которых моральные установки и убеждения могут быть оценены инструментально. Возможно, простейший путь состоит в принятии экономической эффективности в качестве главной цели (как это делает Редер). Однако моральные установки экономических агентов могут также воздействовать на результаты распределительных процессов, и таким образом в инструментальной оценке морального поведения наряду с критериями эффективности могут участвовать и критерии справедливости. Сюда же вторгаются вопросы о власти, что подчеркивают радикальные экономисты, утверждающие, что тенденция «уклоняться от работы», свойственная рабочим при капиталистической организации труда, является оправданной реакцией на угнетающие условия труда.[231]

Точка зрения на моральные нормы как на факторы, способствующие общественному благосостоянию, полезна при их соотнесении с привычными методами экономического анализа и, кроме того, вызвала к жизни ряд замечательных эволюционных построений.