***

Темный камень алтаря неприятно холодил кожу. Тиа смотрела на низкий арочный потолок и не верила, что делает это. 

Разумеется, сначала она наотрез отказалась. Но монсеньор был убедителен, а память об испытанном над телом и волей насилии еще свежа. Если для того, чтобы получить защиту Единого, нужно немного потерпеть, она потерпит.

И все равно было стыдно. Несмотря на прохладный воздух подземелья кожа горела. И она хмурилась и кусала губы, не в силах смотреть на монсеньора - будь он хоть трижды священник и родственник.

Влажная кисточка щекотала руки, ноги, грудь. Дядя кружил у алтаря, расписывая ее тело рунами. А как это все смывать потом?

Может все же не стоило соглашаться? Пес же обещал, что это больше не повториться.

Но только она открыла рот, чтобы спросить об этом, как мягкий голос над головой произнес

- Все готово.

На грудь Тиа лег кинжал - бронзовый и древний, в благородной зеленой патине. Девушка вздрогнула, ощутив покалывание магии. 

- Повторяй за мной, дитя.

Монсеньор аккуратно соединил ее пальцы поверх кинжала, опустил ладонь на руку Тиа и заговорил нараспев, словно читая молитву.

- Я, Тианара Шартон, стоя перед Гранью прошу защиты и вверяю свою судьбу…  

Губы шевелились, почти беззвучно повторяя за дядей слова зарока, а внутри зрело пугающее предчувствие беды. 

- …свое тело, волю и душу во власть твою… 

На слове “душу” Тиа поперхнулась, и конец фразы вышел невнятным. Но поправляться было поздно: монсеньор перешел к заключительной части, восхваляющей Единого бога.

- …да сияет имя твое огнем немеркнущим, да укажет оно дорогу во мгле ночи, да убережет от тварей крови жаждущих… 

Странное онемение сковало тело, а потом исчезло. Руны на коже побледнели и растаяли, словно впитались внутрь.

- …не оставь меня на поживу прочим тварям, что Не-Спят-За-Гранью, но наставь на путь праведный. 

С детства знакомые слова молитвы успокоили. Тиа почти расслабилась, когда пальцы дяди сдавили ее кисть, заставляя ладонь врезаться в острое лезвие клинка. Кровь брызнула в подставленный кубок - такой же медный и древний, как кинжал. Тиа вскрикнула от испуга. 

- Тише, тише, милое дитя. Все уже позади.

Он помог девушке встать, а потом выплеснул содержимое кубка на алтарь. Темная жидкость испарилась с шипением, словно вода попавшая на раскаленную сковородку. Обсидианово-черная поверхность вдруг взволновалась, пошла цветными всполохами. Как темная лужа, в которую капнули краски.

Торжествующая улыбка скользнула по губам монсеньора.

- Единый слышал нашу молитву, дитя. Ты теперь под его защитой. Одевайся.

***

- Помни: это очень важно выяснить: откуда у рода Аквилларов Источник, - еще раз повторил дядюшка перед тем как обнять ее на прощанье. - Но не будь слишком настойчивой в расспросах, или Пес может что-то заподозрить. Просто держи глаза и уши открытыми. Ты живешь в его доме, а это дает возможности… 

Тиа хотела было возмутиться, сказать, что дочь графа Шартона не унизит себя подслушиванием, что это недостойно. Но в этот момент монсеньор по-отечески обнял ее.

- Береги себя, девочка, - его голос дрогнул. - Лучшие люди Лотании рассчитывают на тебя. Судьба страны в твоих руках. Ну, иди.

Дверца исповедальни распахнулась.

Вырваться на поверхность, вдохнуть весенний воздух, не отравленный землистым запахом подземелья, было счастьем. Тиа казалось, что прошло уже много часов, на улице давно вечер. Но к ее удивлению в храме было светло. Солнечные лучи падали сквозь витражное окно, а часы на стене подсказывали, что дневная служба еще не началась.