У лжи омерзительный горький привкус. 

***

Зал взорвался ропотом и криками. Заговорили все и сразу, перебивая друг друга. Обсуждали, осуждали, возмущались…

Тиа молчала, ощущая себя одинокой лодкой в бушующем человеческом море. 

Нет, не одинокой. Аквиллар был спокоен и невозмутим, только по губам все так же блуждала насмешливая улыбка. Он держался легко и уверенно. Если Тиа была лодкой, то герцог скалой - незыблемой, равнодушной к бурлящим вокруг эмоциям. 

Его глаза странно сверкнули, когда он принял из ее рук букет. Не ярость - нет. Что-то другое. Одобрение? Интерес?

- Изумительно ценное приобретение, - вполголоса откомментировал он,  имея в виду то ли букет, то ли саму Тиа и все, что она ему предложила. - Спасибо, что не заехали им мне по лицу - вы ведь собирались, верно? 

- Что?! - это было настолько не по протоколу, что Тиа растерялась. - Я не…

- Не надо врать. Именно мне - не обязательно. О, а вот и Лиза.

Лиза? 

Упавшая вслед на зал тишина показалась оглушительной. И только когда герцог подхватил ее под локоть и подвел королеве Тиа осознала, что “Лиза” - это королева Елизавета, консорт Лотании по титулу, но не по сути.  

- Ваше величество, - заговорил он, обращаясь к пустому месту между королевской четой. - Разрешите представить вам мою невесту. Тианара Шартон оказала мне честь, согласившись принять мое предложение на Балу Бутонов. Как положено вассалу, прошу благословить наш брак.

Тиа поспешно присела в глубоком реверансе. До жути хотелось посмотреть в лицо худородной стерве, оттеснившей своего супруга - истинного монарха - от власти. Но этикет предписывал опустить взгляд, и Тиа уставилась на руки - королевские руки, затянутые в высокие перчатки. Пальцы Елизаветы напряглись, стискивая веер. Полированное дерево жалобно хрустнуло. Грудь женщины несколько раз поднялась и опустилась, словно королева пыталась усмирить гнев.

Ноги уже начали подрагивать от напряжения и неудобной позы, но выпрямиться раньше, чем позволит королева - оскорбительно. 

Наконец, Елизавета заговорила.

- Что же - я рада, что ты, Раймонд созрел до того, чтобы обзавестись семьей, - в низком и глубоком голосе не было и намека на ярость. Королева великолепно владела собой. 

С тайным вздохом облегчения Тиа выпрямилась. И, наконец, смогла взглянуть на королевскую чету.

Как и утверждала матушка, в чертах Елизаветы с трудом можно было найти сходство с лицами знатных дев Лотании. Но и на простушку она не походила. В бледной коже, больших серых глазах, которые смотрели сейчас на Тиа так холодно и враждебно, в изящной линии носа и красиво очерченных губах угадывалась порода. 

Тиа моргнула, пытаясь соотнести внешность королевы с образом худородной ведьмы, о которой мать говорила не иначе, как сквозь зубы. И перевела взгляд на короля.

Разочарование было неожиданно острым. Да, его величество можно было узнать по портретам на монетах и картинах. Но вблизи становилось ясно, что художники льстили монарху. Облагораживали черты похожего на блин лица, увеличивали короткий и слишком широкий нос, убирали косоглазие. Законный монарх был почти на полголовы ниже своей невысокой супруги. 

Пожалуй, его можно было бы назвать уродливым, если бы не добродушная мягкая улыбка, словно освещавшая его лицо изнутри. Его величество Альберт Третий смотрел на Тиа с восторженным любопытством, какое еще можно встретить на детских лицах, но чем старше становится ребенок, тем реже. 

Тиа робко улыбнулась ему в ответ. 

- Поздравляю: твоя невеста юна и прекрасна. 

- Я всегда выбираю самое лучшее, - самоуверенно ответил герцог, накрывая руку Тиа собственническим жестом.