В просторной гостевой зале на первом этаже нас уже ждал шикарный стол при свечах, накрытый легкими закусками и напитками, а два закадычных друга герцога – оба красавчики, под стать Беррингтону, примерно его же возраста, лет двадцати пяти – высокие, крепко-сложенные.

Один отличался особенной выправкой –чувствовалось, что из военного сословия. Другой щеголял светлой копной волос –редкость в наших краях.

Герцог представил нас по всем правилам светского этикета, для чего даже выпустил мою талию из своей ручищи. Дилан и Грегор сразу же принялись обхаживать подруг –отодвигать им стулья, усаживать за стол.

Но Беррингтон не спешил усадить и меня. Он придержал под локоток, дождался, когда все займут удобные места. Откашлялся, призывая к тишине.

Я сглотнула. Что происходит? Друзья герцога умолкли и натянули серьезные выражения на лица. Девочки не сразу, но тоже притихли, уловив перемену настроения вокруг.

Беррнигтон скомандовал громогласным голосом:

— Заносите!

Я вздрогнула от неожиданности. Но обращался он, оказывается, к слугам.

Несколько человек появились в зале. Огромные охапки алых роз –неимоверно огромные, чуть ли не выскакивали из рук. И как бедные не покололись. Сколько же здесь срезанных, мертвых цветов? Мало мне было букета дома.

Непрошенные слезы навернулись на глаза. Почему-то именно в этом особняке я особенно явно прочувствовала ускользающие жизненные потоки умирающих растений. Слуги тащили цветы, бросали их к моим ногам, увеличивая внутреннюю панику. Ну, как я могу объяснить свои странные ощущения? Меня же за дурочку примут. Начнут высмеивать.

Я так погрузилась в невеселые мысли, что не обратила внимание на то, что Беррингтон, взял мою руку, крепко сжал пальчики. Он что-то говорил, но я не слышала, оглушенная привкусом смерти, фонящим от срезанных цветов.

Лишь влажные губы герцога на моей руке выдернули из неприятных ощущений, оставив обжигающий след.

Я моргнула. Беррингтон переспросил. Я не расслышала вопрос. Еще раз хлопнула глазами, пытаясь сообразить, что, он от меня хочет.

— Да? — он спрашивал, а сам при этом медленно кивал головой, показывая мне повторить за ним.

Я повторила жест, кивнула головой, рот сам открылся и сказал:

— Да.

Беррингтону невозможно было отказать. А что он у меня спрашивал? Наверное, поздравлял с днем нарождения?

Герцог торжественно улыбнулся, сверкнул довольными глазами –даже не прищурился, как обычно –настолько он светился радостью и словно, каким-то предвкушением.

Он вытянул мою руку, разглядывая пальчики:

— Теперь –ты моя невеста, Дара.

Я вздрогнула, когда разглядела колечко с драгоценным камушком на пальце.

А на пол со звоном упала чья-то вилка. Я незаметно покосилась – Мира сверлила злобным взглядом.

Зато магички улыбались. Они снова загалдели во весь голос, друзья Беррингтона ограничились сдержанными поздравлениями. Похоже, для них предложение Беррингтона тоже стало сюрпризом.

Я хотела сказать, что мне надо подумать. Я поняла, что ляпнула «да» не подумав, когда мне был задан один из самых важных вопросов в жизни. Ведь, замужество –это только один раз в жизни. Это раз –и навсегда. А я, получается, дала согласие, даже не взвесив и не обдумав всё хорошенько.

Зато Мира теперь утрётся. Обзавидуется, конечно. Но уж точно больше не посмеет назвать наивной. Так-то, Мира, чудеса в жизни бывают! Просто надо верить. Хотелось сказать ей вслух, но стало неудобно. Потом поговорим.

Дарина Корнез, проговорила про себя, пробуя новое будущее имя на вкус. Звучит.

— Дара, моя любимая невеста!

Кровь прилила к щекам. Он назвал меня любимой. Я хлопнула глазками. Он смотрел с умилением.