— Не нравится, как я выгляжу? — говорю тихо, хотя чувствую, как внутри начинает разгораться пламя, отравляя своим едким дымом.

— Ты моя будущая жена, Лив. Привыкай соответствовать. Ты не будешь ходить в тряпье.

— Ах, тебе нужна красивая картинка! — окончательно вспыхиваю я. Внутри меня клокочет, а грудь ходит ходуном.

Пламя в камине взметается ввысь, рассыпая сноп искр, и следом вспыхивают платья!

12. 4.3

В ужасе прижимаю руки к пылающим щекам, роняя тяжелую латунную кочергу, что падает с глухим стуком на ковер.

Цвейн же, выдав ругательства, которые и про себя-то произнести неприлично, не то, что вслух, следом произносит какие-то заклинания и взмахами руки начинает тушить зарождающийся пожар.

Пламя с шипением гаснет, заполняя комнату разъедающей нос гарью.

Я бросаюсь к стрельчатому окну, чтобы впустить свежий воздух, но взмокшие от волнения ладошки раз за разом скользят по раме, не дают ухватиться.

В голове стучит навязчивая мысль, что не дает покоя.

Огонь…Снова огонь рядом со мной! Он словно преследует меня.

— Что ты творишь? — шипит оказавшийся за спиной Цвейн и с силой открывает наконец окно.

— Всего лишь пытаюсь открыть створку, — говорю, жадно глотая холодный воздух, что врывается с улицы клубами.

— Я не об этом, — Цвейн пронзает злым взглядом. — Зачем понадобилось поджигать платья?

— Что? Я не делала этого!

— Знаешь, Лив, я был к тебе снисходителен. Но и у моего терпения есть конец. Ты хочешь проверить мои границы? Так вот — ты у черты!

Звучит несправедливо. Я ведь, правда, ни при чем.

— Во мне лишь толика магии. И я больше маг-бытовик. Огонь мне вообще не подчиняется!

Цвейн удивленно вскидывает на меня глаза.

Вот-вот, а я о чем. Не могла я все это устроить. Мне это попросту не под силу.

По его ошарашенному взгляду я понимаю, что он тоже ни при чем.

Но тогда кто?

Я окидываю взглядом комнату.

Мы здесь совсем одни, Анса ушла, как только появился Цвейн. Другие слуги и не задержались вовсе.

Смотрю на вешалку с платьями, и с ужасом понимаю, что как минимум половина испорчена.

Да и остальные — наверное, тоже. Впитали в себя гарь, запах которой теперь тяжело будет чем-то перебить.

Делаю вдох и понимаю, что и сама пахну как погорелец на пепелище. Неплохо бы переодеться.

— Пойдем отсюда, — словно прочитав мои мысли, тянет меня из комнаты Цвейн.

И пока он дает распоряжение убраться в той комнате, я спешу в свою.

Прикрываю дверь и надеюсь, что Цвейн не последует за мной.

Поворачиваю ключ в замке, отрезая себя от остального мира.

Хочу побыть одна. Стянуть с себя платье, которое пахнет горечью дыма. Помыть волосы, которые впитали запах огня.

За дверью тишина, и я в нерешительности расстегиваю пару пуговичек, расслабляя воротничок.

Я все еще под впечатлением от случившегося, руки слегка дрожат. И я прижимаю их к пылающим щекам, а затем и вовсе закрываю лицо ладонями.

Кажется, что я вся горю. Огонь словно бушует внутри меня. И это так странно и пугающе. Словно он перекинулся и на меня тоже.

Может это моя кара? Мое наказание?

И он теперь постоянно будет преследовать меня, как память о Цире. И о том, что я не пошла за ним в пламя?

Сажусь со стоном на кровать, а затем и вовсе откидываюсь на спину. Прикрываю глаза.

Ощущение, что силы покидают меня, и накатывает чувство безысходности с привкусом вины.

Стук в дверь прерывает мои невеселые мысли. Конечно же, за ней Цвейн.

Пока я поднимаюсь, он успевает постучать еще пару раз. И каждый последующий — громче и нетерпеливей.

— Да иду я, иду, — бурчу себе под нос и, наконец, распахиваю дверь.

За ней стоит Цвейн — мрачный, с чуть растрепанными темными волосами и горящим взглядом.