Хотя… Нет, я ошиблась. Именно в этой комнате я и была единожды, в тот вечер, когда Лёша приводил меня сюда для того, чтобы познакомить с родителями.

Это была его комната, комната,в  которой он провёл своё детство и юность. 

– Раз всё так неожиданно получилось, то сейчас просто застелим постельное свежее, и всё, – как ни в чём ни бывало, пробормотала Мария Александровна. – А потом уже уберём тут всё, пылиться только… 

Взглянув на её лицо, я поняла, что на самом деле ей сложно произносить подобные слова. Но это, в общем-то, и не удивительно, потому как эта комната была памятью о Лёше и эту память его мать собиралась уничтожить. 

– Может быть лучше не надо? – аккуратно поинтересовалась я, а Мария Александровна тут же превратилась в бушующий ураган: 

– Что значит “не надо”?! – воскликнула она: – А дети родятся, мы что, пристрой делать будем? Комната прекрасная, окно во двор выходит, есть выход на террасу, зимой всё хорошо закрывается… Нет, такому сокровищу пустовать нельзя. 

Огласив все свои аргументы, она “выдохлась” и присела на кровать с нескрываемой тоской разглядывая всё вокруг. 

Я почувствовала себя лишней. Мария Александровна страдал из-за смерти сына, я же эту утрату пережила слишком быстро: меня больше заботило то, что вскоре я стану матерью… 

– Надо убрать отсюда всё, – уже тихо проговорила резко осунувшаяся женщина. – В этом доме будет новая жизнь, Ева, тут не место умершим, – с этими словами она подошла ко мне, аккуратно тронула за плечо, и вышла из комнаты, добавив: – Я сейчас вернусь с постельным. 

*** 

После того, как Мария Александровна вернулась, она больше не позволяла себе грустить. Её улыбки, конечно, теперь были заметно вымученными, но когда она говорила о своих будущих внуках, то мгновенно расцветала. 

– Ты думала на счёт имён? – спросила она, застилая кровать сиреневой простынью, которая совсем не вписывалась в красно-белый интерьер комнаты. 

Я пожала плечами: 

– Да, думала, но ничего в голову так и не пришло. 

Я, на самом деле, перебрала целую кучу всевозможных имён, но так и не отыскала, даже примерно, то, что могла бы подойти. Да и вообще, я читала, что следует просто взять на вооружение несколько имён, а уже после того, как ребёнок родится, точно определяться с тем, какое имя ему подойдёт. Вроде как, в первые часы после рождения можно разглядеть характер, которым природа наградила нового человека. Оборотня, в нашем случае. 

– Ну, тогда ладно, – Две подушки оказались облачены в наволочки, и Мария Александровна с тяжёлым вздохом взялась за пододеяльник. – Я просто хотела сказать, что в честь кого-то называть не лучшая идея. 

Вот оно что… Она беспокоилась, что мальчика я назову в честь его отца. Сказать честно, я и правда думала об этом, вот только и мне это показалось не очень хорошей мыслью.

3. Глава 2. Кирилл.

Мама и Ева ушли в сторону коридора, который вёл к моей комнате, ванной, и к комнате Лёхи, которая оставалась после его гибели всё так же неприкосновенна, как и при его жизни. И что-то мне подсказывало, что меня никто не будет выселять из моего подросткового обиталища… 

Мы с отцом переглянулись. Появление Евы было стремительно, в точности так же как и перемены в мамином поведении. Смерть сына ударила по ней очень сильно, она едва не обезумела от горя и мы ничего не могли с этим сделать. Я и отец, конечно, тоже были раздавлены после автокатастрофы, но за мамино здоровье мы волновались сильнее. Как бы то кощунственно не звучало, но брату ведь уже не поможешь. 

А маме вот помогла Ева.