Размышляя об этом, я и не заметила, как буквально провалилась в сон. Мне показалось, что я буквально на мгновение прикрыла глаза, но, почувствовав прикосновение к своему плечу, распахнула глаза и поняла, что мы уже приехали. 

Пошевелившись, я застонала от боли в затёкшей спине. Да, дорога до загородного дома родителей Лёши, насколько я помню, была не самой близкой, так что, проспала я немало времени… Сон даже в самой-самой удобной и правильной позе на кровати приводит к тому, что у меня затекает абсолютно всё, что можно и нельзя. А тут так и говорить не о чем. 

– Всё хорошо? – опять спросил обеспокоено Кирилл, а я выдавила из себя улыбку. Конечно, чувствовала я себя так, будто бы по мне танком проехались, но говорить об этом мужчине я не стала: он проявлял заботу, к которой я никогда особо и не была приучена, поэтому беспокоить его лишний раз не хотелось. 

– Нормально всё, – проговорила я, хватаясь за его ладонь, когда вылезала из машины. Надеюсь, покачивает меня не сильно…

С горем пополам я, с помощью Кирилла, дошла до крыльца. Альфа остановился у высоких ступеней и сказал:

– Я предупредил родителей, пока ты спала, обо всём… Мама не должна, вроде в обморок упасть. 

Мне хотелось сказала, что вот я-то вполне могу её заменить, но не успела: альфа подхватил меня на руки, как ребёнка, и резво поднялся по ступеням. У него на руках находиться было безумно приятно, но в какой-то момент меня одолела неясная тревога, причину которой я не могла найти. Такое случалось и раньше, но ещё до того, как погиб Лёша... Ладно, нужно просто об этом не думать, всё будет хорошо, никуда это хорошо от меня не денется. 

Да, сил Кирилл мне сэкономил, конечно, прилично, однако, я всё же сказала: 

– Не стоило, я бы сама… 

– Ага, – с серьёзным видом перебил меня Кирилл, поставив на ноги. – Всё ты сама: и грохнулась бы в обморок сама. 

Я смутилась. Да, похоже, теряю актёрские навыки. Или же побледнела сильно? Не знаю даже… 

Дверь распахнулась прежде, чем мы успели к ней подойти: Мария Александровна, видимо, заметила машину сына и вышла к нам навстречу, даже куртку не накинув. Хотя, она альфа, ей-то что… 

– Ева! – воскликнула она радостно, чем едва ли меня не напугала: – Почему же ты раньше нам ничего не сообщила? – я, даже если бы хотела ответить, не успела бы. – Бледная такая! – подойдя ближе, сказала женщина. – Проходи в дом, сейчас накормлю тебя… 

Кирилл, глядя на суетящуюся мать, широко улыбнулся, придерживая меня при этом за руку, облачённую в перчатку. 

Войдя в дом, мы столкнулись с Николаем Георгиевичем. В прошлую и единственную нашу встречу он показался мне хмурым и даже нелюдимым, однако сейчас он достаточно приветливо мне улыбнулся и сам, поприветствовав, помог избавиться мне от верхней одежды. 

Вокруг меня все так суетились, что мне захотелось спрятаться куда-нибудь от этой гиперзаботы.
 

– Ты точно ешь мало мяса! – ведя меня на кухню, сказала Мария Александровна. – Как только Кирюша сказал, что ты плохо себя чувствуешь, я сразу это поняла! 

Я покосилась на Кирюшу, он пожал плечами. Я вздохнула и, взглянув на женщину, подумала, что, наверное, привыкну к этому… Она точно будет для детей хорошей бабушкой. 

Потом нас с Кириллом отправили в ванную, мыть руки. Я гордой и ровной походкой прошествовала туда-обратно, но силы таяли буквально посекундно. Наверное, через парочку недель я вообще не смогу вставать с постели.

Меня усадили в кресло, которое, видимо, специально поставили к столу для меня. Мария Александровна поставила передо мной тарелку, полную ароматно пахнущего гуляша и заявила: