Но это ещё цветочки, ведь мне приходится делать всё самостоятельно: процедуры, витамины, восстановительные упражнения, приготовление еды. Конечно, Джон уже более самостоятельный, нежели в первые дни пробуждения, но тем не менее забота о дружке брата целиком и полностью на плечах несчастной Адалин Суарес.

Я определённо провинилась в прошлой жизни, раз в этой меня наказали Джоном...

Голос за спиной заставляет дёрнуться, будто я поймана с поличным за нечто нелегальное.

— Ты что-то сказала? — спрашивает самый бесящий человек на планете Земля.

Стоя на четвереньках, расстилаю на коврике полотенце и готовлю всё нужное для утренней разминки, пока этот тип по-царски восседает в кресле, переваривая витамины и выпитый кофе.

— Всё готово, идём, — выдохнув, разгибаю затёкшую поясницу. Почему-то только в этот момент в мою бедовую голову приходит мысль, что я, выпятив задницу, ползала перед Греем в неприличной позе.

Вряд ли его интересует моя тощая пятая точка, потерявшая упругость и былую форму, так что — плевать.

Сделав пару наклонов влево и вправо, прихожу к выводу, что мне бы и самой не помешала растяжка, но ноющее бедро явно будет против. В последние дни сдаёт не только психика, но и тело.

Чуть отодвинувшись в сторону, сажусь по-турецки и наблюдаю, как Грей встаёт и медленным, но уже уверенным шагом двигается в мою сторону. Помощь не предлагаю — знаю, что откажется.

Эго Джона с каждым днём всё сильнее ущемляется от того, что я считаю его немощным пациентом. В какой-то степени парня можно понять, и я изо всех сил стараюсь это делать.

Когда ты теряешь контроль над собой и лишён права выбора, когда тебя запирают вдали от цивилизации, сложно быть хорошим и добреньким человеком. В такой ситуации наружу вылазят все демоны, без стеснения демонстрируя ужасные стороны личности.

Бытует мнение, что именно в поездке ты знакомишься с собой настоящим. В нашем с Джоном случае — это Аляска.

— Ага, молодец. Не торопись, мы никуда не опаздываем, — подливаю масла в огонь из своего положения, смотря снизу вверх. Я не пытаюсь и не борюсь с желанием придержать его или прикоснуться.

Главную роль в этом играет то, что я больше не чувствую Джона своим подопечным. В данный период он в первую очередь мужчина — не беспомощный парень, что провалялся в коме, и не слабак, нуждающийся в опеке. С каждым занятием он меняется на глазах, становясь сильнее физически.

И порой меня пугает мысль, что скоро он полностью восстановится и вернётся к своей бандитской жизни.

Папа частенько говорил одну поговорку на русском: «Бывших ментов не бывает». Так вот, я убеждена, что бывших бандитов тоже не бывает.

Люди не меняются. И ты хоть в лепёшку расшибись, но если он привык брать своё силой, убивать, заниматься противозаконными делами и творить беззаконие — то никогда не переметнётся на другую сторону.

— Как прикажешь, командир, — подтрунивает Джон, вызывая внутри лишь раздражение. — Или к тебе лучше обращаться «Моя Госпожа»?

— Не мог бы ты, пожалуйста, закрыть свой рот? — растягиваюсь в наигранно милой улыбке. — Мазохистские наклонности будешь проявлять в другом месте.

— Не даёшь помечтать, — опускаясь на коврик, Грей стискивает челюсть. Я вижу, как напряжены его мышцы — особенно это выдают вздувшиеся вены на покрасневшей шее. — Нравится представлять в твоей руке чёрную плётку.

— Если ты не перестанешь нести подобную чепуху, я реально найду в этом грёбаном доме, чем отхлестать тебя, ясно? — сжав ладошки в кулаки, цежу сквозь зубы, слегка наклонившись вперёд. — И поверь, Джон, тебе это не принесёт никакого удовольствия.