— Даже яд из твоих рук станет мёдом, Красивая, — подмигивает нахал, обнажив белоснежный оскал.

Красивая?!

26. Глава 8.2

Кажется, моя кожа багровеет от злости, судя по тому, как моментально начинают гореть щёки. Мозг отказывается генерировать колкий ответ в этой короткой перепалке, и, не найдя ничего лучше, я решаю сделать вид, что пропустила реплику мимо ушей.

— Не торопись, подыши, — инструктирую, стараясь абстрагироваться от личных чувств и услышанного — то ли комплимента, то ли насмешки.

Он действительно считает меня красивой? Или, наоборот, так назвал, издеваясь?

— Какие планы на день? — поморщившись, Джон замирает на секунду, прежде чем перекатиться на бок и вытянуть ноги.

Как же меня раздражает эта его маска весельчака и обольстителя. Он постоянно так делает — для отвода глаз, тем самым заставляя поверить, что всё зашибись.

Интересно, кто-то на это ведётся?

— Планы? — протягиваю задумчиво, приняв правила игры, и поднимаю заготовленные ранее утяжелители на липучках. — Хотелось бы провести день с любимым мужчиной, но я застряла здесь с одним непослушным пациентом и вынуждена буду лавировать между кухней и его спальней.

Ухмыльнувшись, Грей еле заметно кивает.

— Хоть симпатичный?

— Кто? — непонимающе уточняю, застёгивая манжеты с грузом на его щиколотках. Неужели про Алекса интересуется?

— Пациент, — конечно же, этот засранец с самооценкой до небес интересуется про себя любимого.

Боковым зрением замечаю пристальный взгляд на своём лице — в ожидании ответа.

— Возможно, — глянув на Джона, нацепляю такую же маску весёлой и лёгкой девчонки. На секунду в голубых глазах цвета морского бриза загорается еле уловимый блеск удовлетворения, но сразу же гаснет, когда я продолжаю: — Но совсем не мой типаж.

— Что поделать, не у всех хороший вкус.

Искренно хохотнув, качаю головой, застёгивая вторую манжету.

— Поднимай колени к груди, — мы начинаем тренировку, где Джону особо не нужны мои инструкции и указания, но тем не менее он слушается и выполняет предписания. — Плавнее, иначе порвёшь связки.

Во время занятия у мафиози неизбежно проступает пот на лбу. Не все упражнения даются легко — его мышцы отказываются слушаться, но Грей пашет.

Мужская грудь ходит ходуном, но, как бы ни было тяжело, он держится.

— Медленно выпрямляй ноги. Не роняй, а плавно опускай, — произношу спокойно и размеренно, внимательно наблюдая за техникой выполнения.

Нескрываемое упрямство Джона кричит о том, что он и сам как можно скорее хочет вернуть себе прежнюю физическую форму. К слову, у него это получается великолепно.

Не всё проходит легко и гладко. Иногда из мужского рта вылетают нелестные высказывания (в основном это маты), периодически слышится почти звериный рык — будто он злится на собственное тело.

А ещё Джон частенько огрызается и может бросить что-то типа:

— Да не слепой, вижу.

Или же:

— Сам знаю.

А бывает и:

— Да ты издеваешься, твою мать, Ада?

Время на часах неумолимо бежит. Закончив с первой партией нагрузки, я даю мафиози небольшую передышку, но не слишком долгую.

— Погнали дальше? На второй подход? — уточняю, сидя рядышком, только уже поджав колени под себя.

Джон не отвечает, слегка поворачивает ко мне голову с лукавым взглядом. Мужские щёки чуть заросли щетиной, и я ловлю себя на мысли, что ему это идёт — придаёт эдакой харизмы лесника, застрявшего в некой глубинке.

— Звучит двусмысленно, Док, — протягивает с особым удовольствием, выжидая ответной реакции.

— Не поняла? — со своей наивностью я не сразу понимаю, о чём речь. Приходится выждать паузу в несколько долгих секунд, прежде чем до глупого мозга доходит, что Грей подразумевает.