Он устраивается на бок, так чтобы спина ничего не касалась, лицом ко мне, головой на моих вытянутых ногах. Мне руки девать некуда, и они сами как-то находят себе занятие. То самое, о котором я думала совсем недавно. Начинаю гладить его по волосам, ерошу затылок, убираю со лба мокрую чёлку, а он блаженно закрывает глаза и молчит.

7. Глава 7.

Вот так и сидим, вернее, я сижу, а он лежит. Когда мне кажется, что братец заснул, он вдруг тихо спрашивает, куда-то мне в живот,

- Почему ты меня спасла? – медлю с ответом, если бы самой знать почему? Розовые мечты о красивой любви давно рассеялись. Погибли в том хлеву, где мне пришлось ночевать, как бездомной собаке. В первую ночь я ещё надеялась, что Санди признается матери, или хотя бы попросит за меня, но увы… А теперь он сам пытается докопаться до моих мотивов,

- За что? Я ведь дурно поступил с тобой. Сначала хотел затащить в койку против воли, а потом ещё и перед матерью не вступился. Это с моего молчаливого согласия ты оказалась на улице. Это я не помешал, а поспособствовал, чтобы она выгнала тебя из собственного дома. У тебя было полное право отплатить мне той же монетой. А ты нянчишься со своим обидчиком.

- Наверное, потому что ты тоже когда-то меня спас, - я и сама не знаю, что со мной. Он был бы не первым и не последним, кого я возвращаю морю, но в этот раз не смогла. Что-то остановило.

- Я тебя спас? – не помнит, искренне удивлён, - разве было такое?

- Ну да, было. Ты не дал мальчишкам из школы закидать меня камнями, и пригрозил, что расквасишь носы, если будут обижать!

- Да? - в сомнении. А потом добавляет, - всё-таки, я молодец! Никогда не угадаешь, какой поступок из прошлого поможет спасти жизнь, - дурачок. Даже если бы и не было того случая, мне бы тебя не утопить. Но вслух говорю другое,

- Добро спасёт мир! Знаешь такую пословицу? – на самом деле, конечно, нет такой пословицы, есть крылатая фраза «любовь спасёт мир», но она здесь неуместна.

- Теперь буду знать, - улыбается. И даже подсыхающая, коричневеющая ссадина на скуле, не портит картины. Улыбка ему идёт. Красивые губы изгибаются уголками вверх, зеленовато-оливковые глаза сужаются длинными щёлками в обрамлении густых тёмных ресниц, тонкий правильный нос немного морщится, и всё это преображение делает Санди ещё привлекательней, таким, что невозможно отвести глаз и не улыбнуться в ответ.

Но он очень быстро серьёзнеет,

- Прости, что выжил тебя из дома. Заставил сбежать сюда, - потом помедлив спрашивает, - но почему сюда? Разве нельзя было без риска для жизни, отправиться в город или другой посёлок? Или напроситься на какую-нибудь рыболовецкую шхуну поварихой? – странно, мне даже в голову эти варианты не приходили. Наверное, потому что они были не мои.

- Да я, как-то от людей добра не ждала. А здесь, как видишь, безлюдно. Единственный человек, которому доверяла, которого любила не вернулся из плавания, и без него дом стал чужим. Что мне в нём делать? Это был всего лишь вопрос времени, когда я его покину.

- Всё равно, прости, - Санди перехватывает мою ладонь и прижимает к губам. Мне никогда и, никто не целовал рук. Меня вообще, кроме отца, когда я провожала или встречала его на пирсе, никто не целовал даже в шутку, разве что нянька Молли иногда могла ласково потрепать по волосам. Вот и все нежности. А тут самый красивый парень из всех, что мне довелось видеть в жизни, поцеловал…

Когда боль в потревоженной спине утихает, и Санди может подняться, я веду его знакомиться с завтраком.

Здесь на острове совсем другая жизнь, чем на большой земле. Поскольку нет никакой конкуренции, беспокоиться о том, что твой законный урожай достанется не тебе, не приходится. К тому же, ровный тёплый климат позволяет плодоносить постоянно каким-нибудь фруктовым деревьям. А значит, ничего не надо запасать, гораздо приятней вкусить свежий фрукт только что сорванный с ветки.