Потом раскладываю ее таблетки в таблетницу. На всё про всё - два с половиной часа. Не так уж и много. А ещё и с хорошим человеком пообщаться!

Прощаюсь, обувая кроссовки.

- Спасибо тебе, Светочка! Пусть Бог тебе деток даст. Сыночка и дочку. И мужа золотого!

- Спасибо, Олимпиада Ивановна. Я к вам на следующей неделе ещё забегу.

Живёт она совсем недалеко от меня. И я возвращаюсь пешком по беговой дорожке, вдоль реки.

Прохожу мимо Храма на берегу. Там у проруби какая-то тусовка. Лестницу деревянную погружают.

Красиво бьют колокола...

И вообще, как-то радостно сегодня.

А вот пойду! - решаю для себя.

Хотя совершенно не представляю, как это - нырнуть в прорубь. Но там наверное, много людей будет. Посмотрю, подскажут, как это все делается.

Чуть дальше - площадь с ярмаркой.

Заходить сейчас в магазин Тихомирова - выше моих сил. Уверена продавщица меня прекрасно запомнила. А к большому супермаркету - это в другую сторону.

И я покупаю себе продукты здесь. Несколько расписанных глазурью имбирных печенек, апельсины, лимон, домашний сыр, яйца...

Возле моего окна - знакомый джип.

Проходя мимо, на автомате в одно движение рисую пальцем на пыльном крыле маленькое сердечко.

Просто так...

Захожу в подъезд.

У квартиры Тихомирова два мужика.

Бух-бух-бух! - невежливо долбят.

Опасаясь, и с подозрением глядя на них, прохожу к своей, напротив.

- А Вы не знаете, где ваш сосед?

- Нет.

- Но проживает здесь?

Да, и моется в моем душе.

- Эм... Я сама только въехала, - интуитивно сливаюсь с ответа.

Один раскрывает ментовские корочки.

Приехали!

Не то, чтобы я удивлена.

- Живёт... - вздыхаю я.

- Передайте, пожалуйста, пусть позвонит.

Всовывает мне в руки визитку. Вторую всовывает в дверь.

Ну кому ты там опять леща дал?!

Открываю дверь, захожу домой.

И с воплем, врезаюсь в мокрого Тихомирова в полотенце.

- Господи!! - хватаюсь за долбящее сердце.

- Ну, тогда уж на колени сразу падай.

- Тихомиров, но это уж слишком!

- Понимаю. Но случай был экстренный.

- А что случилось? - растерянно рассматриваю сваленную на кафель одежду.

- Да, мужик под лёд ушел, доставали. Замёрз как тварь... - передёргивает его.

Хватаюсь за сердце, закрывая глаза. Как страшно!

- А тебя вот, искали, - отдаю визитку.

- Мм...

- Что ты наделал опять?

- Да это... Мужика-то не спасли. Только тело достали. Пьяный был. Сердце не выдержало. Надо показания дать, видимо.

- Зачем он полез пьяным?

- Крещение же, ебанутым нет покоя.

- Ну... Зачем так про всех? - становится мне немного неловко. - Это же традиция...

- Да ради Бога! В обустроенной проруби, со страховкой. А эти же за городом полезли. Там течение... Спасатели сегодня с рейдами объезжают водоемы. Волонтеров подтягивают.

- Тебе чай сделать? - предлагаю ему.

- Да.

Завариваю ему чай с лимоном, выкладываю печенье.

- А вот у нас здесь... Возле Храма, можно? Там обустроено?

- Там - да. Погоди, Чалкина, ты что - в прорубь собралась?

- Мхм... - смущаюсь я.

- Грехи смывать? - фыркает.

- Исключительно для повышения вибраций! - отшучиваюсь я. - Вот ты смотри как повысил, ещё ни одной шутки про секс за целых десять минут! Я, может, тоже хочу.

Дотягивается до своего телефона.

Звонит.

- Добрыня, привет! Тихомиров. А твоя бригада сегодня у храма дежурит? Там пигалица рыжая сегодня нырять будет. Присмотри по-братски. Ага... Давай!

Улыбаюсь, двигая ему печенье.

Делаю ему тост, сверху пластик сыра. И тоже пододвигаю. Жарю яйца.

Наблюдаю как пьет чай, ест.

Вкусно ест...

- Ты первый раз в прорубь?

- Да.

- Резко не погружаться. Сначала снегом разотрись. А то меня-то рядом не будет, мотор твой запускать, если стукнет. Придется с другими дядьками целоваться!