С «детиной» бодаться бесполезно, а вот задать парочку вопросов тёте Зине, уверяющей меня, что в моё отсутствие она присмотрит за домиком, мне очень хочется. Хотелось бы, конечно, по телефону, но боюсь потратить драгоценные проценты, чтобы услышать «правдоподобные» объяснения: «Мариночка, не переживай. С бабушкиным домиком всё хорошо».

Пока иду до прагматичной соседки, вспоминаю все народные пословицы и поговорки про непогоду и невезение. Единственный плюс — что на дворе плюс, а не минус.

Нажимаю на кнопку звонка и терпеливо жду ответа, которого, что вполне ожидаемо, не следует. Какой нормальный будет ждать незваных гостей в десять вечера? Правильно — никакой!

Поэтому мне приходится достать телефон.

Двадцать девять процентов.

Слушаю долгие гудки. Только тётя Зина разговаривать со мной не спешит, своим молчанием сжирая драгоценный заряд.

Звоню ещё раз.

— Алло? Ой, Мариночка, что же ты так поздно звонишь? У нас уже ночь давно. Я спать легла.

Только по горящим во всём доме окнам на то, что там все спят, совсем не похоже.

— Здравствуйте, тётя Зина, — перебиваю, пока она не вздумала отключиться. — Я приехала.

Низкий заряд батареи заставляет меня опустить ненужный обмен любезностями.

— Что, дорогая? Плохо слышно! Связь ужасная. Алло? Ты приезжаешь? Когда?

Снова давлю на звонок, и его трель я отчётливо слышу через динамики.

— Дверь откроете?

— Что?

— Дверь откройте! — рявкаю на всю улицу.

— Что? А? Как? Это ты звонишь? — До кого-то начинает доходить, что закончилась у кота масленица. — Сейчас, сейчас открою. Оденусь только.

И эта гадина отключается! Но и дверь открывать не спешит. Звонит своему «детине»?

Вот пусть и сообщит ему «радостную» новость.

Мне приходится прождать добрых минут десять, пока передо мной появляется Зинаида Петровна собственной персоной.

— Ой, Мариночка, — пугается моего вида, словно я вернулась из преисподней, и едва не крестится. — Что же ты не предупредила, что приедешь?! — всплёскивает руками. — Я бы окошечки к твоему приезду помыла.

Как «мило»!

— А что, бугай их запачкать успел?

— Какой бугай?

— Тот, что в доме моём живёт. — Волком смотрю на соседку. Голодным и бешеным.

Вот только в девяноста девяти процентах волк не нападает на человека.

— Мариночка, ты уж прости меня, грешную. Племянничек это мой. Вот пустила пожить на пару дней, пока тебя нет. Заодно и за домиком твоим он приглядывал.

— Что же вы, Зинаида Петровна, родного племянничка домой-то к себе не пустили?

Вопрос риторический.

— В общем так, племянничек ваш, пусть дом мой освободит, и чтобы к вечеру там всё было отмыто.

— Да как же, милая?! Я же ведь не успею.

— Вызовите клининг.

— Так это же…

У тёти Зины хватает ума вовремя прикусить язык, что за клининг нужно платить. Только это уже не мои проблемы. Я и так ей переводила достаточную сумму, чтобы она раз в неделю стирала пыль и поливала цветы. Но, видимо, этих денег ей оказалось недостаточно, и она решила заработать ещё.

Не обращая внимания на соседкины охи-ахи, подзаряжаю, сколько успеваю, телефон, и когда подъезжает машина, возвращаюсь в город. Вот только ночевать на данный момент мне по-прежнему совершенно негде.

18. Глава 17

Пока еду в такси, ищу ночлег: хоть частный, хоть в гостинице — без разницы. Любой!

У меня просто зла не хватает на безграничную предприимчивость некоторых личностей!

Таксист молча изредка косится в мою сторону. Однако после моего выразительного недоброго взгляда: «Чего тебе надо?» — больше не поворачивается и смотрит исключительно на дорогу.

Не надо меня ещё сильнее нервировать!