В моём нынешнем облике есть единственный положительный момент — болезненный внешний вид напрочь отбивает любой мужской интерес к моей персоне, поэтому за свою безопасность я особо не беспокоюсь. Причём уже давно, ещё после первого курса химиотерапии, после которой я превратилась в бледное инопланетное существо без волос, бровей и ресниц. Если для бровей и контура глаз ещё можно использовать кайал или тот же татуаж, то кудри карандашом не нарисуешь. От париков, обычных платков и прочих головных уборов в виде хиджаба, чалмы, чадры, паранджи я отказалась напрочь, используя только кепку.

Скидываю очередной звонок Марка, не желая, помимо прочего, выслушивать ещё и его нравоучения. В данный момент он ничем мне не поможет. Скорее даже наоборот. Поэтому со всеми проблемами, как прошлыми, так и только что возникшими, буду разбираться сама. Но постоянные звонки раздражают! Если он сейчас же не прекратит названивать, внесу его номер в чёрный список!

Марк, словно услышав мою мысленную угрозу, прекращает звонить. Но теперь на экране высвечивается имя Андрея.

Ни секунды не раздумывая, принимаю вызов.

— Что-то с Лерой? — нервно выпаливаю, вжимая телефон в ухо, боясь снова услышать нехорошие новости.

Лера единственная, кто меня волнует.

— Нет. С Лерой всё хорошо. Она спит.

Только после этих слов я начинаю дышать.

— Марин, я звоню по-другому вопросу. Ты не сможешь прийти пораньше? Мне нужно срочно уехать. Внеплановая рабочая командировка. На сборы дали пять часов.

Чувствую по его голосу, что Карелин злится. Эта эмоция сегодня у нас одинакова.

— Во сколько? — уточняю, и сама же морщусь от собственной глупости. Ну не дура ли? — Я могу подъехать прямо сейчас, — добавляю поспешно, чтобы заодно решить свою проблему.

— Это идеальный вариант. На какой адрес тебе вызвать такси? На бабушкин? — бьёт по прошлому.

— Ничего не нужно, — отвечаю, проглатывая ком в горле. — Я на машине. Скоро буду.

Отключаю звонок, сообщаю таксисту о смене адреса и, откинувшись на подголовник, понимаю, как я катастрофически устала.

Прежде чем войти в квартиру, из которой ушла каких-то три часа назад, несмотря на возражения Андрея, снимаю грязную обувь и только после этого переступаю порог.

«Прогулка» по темноте после дождя не прошла даром — мои белые кроссовки жестоко пострадали.

— Не спрашивай, — жестом предупреждаю готовый сорваться вопрос.

Выгляжу я наверняка очень жалко.

— Ладно, не буду. Спасибо, что приехала. Мы должны были выехать на следующей неделе, но начальство непонятно с чего вдруг решило отправить сегодня. — Андрей виновато разводит руками, тоже жестом показывая на самодурство некоторых.

Вскидываю настороженный взгляд, но заставляю себя успокоиться. Я не желаю знать, с кем он собирался оставить Леру на время своей командировки, как и вообще стараюсь на него не смотреть.

Между нами слишком разительный контраст. Как бы сильно я ни храбрилась, что мне глубоко всё безразлично, однако понимание, что в данный момент огородное чучело выглядит привлекательнее, неприятно царапает по оставшейся где-то на задворках моей женской сущности гордости.

— Ничего страшного.

Мне всё равно жить негде, так что это даже идеальный вариант. Видимо, судьба решила таким образом сжалиться надо мной.

— Марина, у тебя точно всё нормально?

Мне не придётся ночевать на улице.

— Вполне.

Подумаешь, не смогла попасть домой. «Мелочь» какая. Хотя, по сравнению со всем остальным, это на самом деле такая ерунда.

Зинаида Петровна напрасно понадеялась, что я уже никогда не вернусь. Здесь она однозначно поспешила. И я снова начинаю закипать.