Я думала, что быстро устану и не доберусь до порта, где тоже было непривычно пусто и только ошалелые кошки перебегали дорогу, никак не решаясь поверить, что им никто не сигналит и не гоняет с проезжей части. Но как-то незаметно под шум волн — я дошла. Свернула в магазин, где на входе мне с очень серьезным видом измерили температуру, заставили протереть руки санитайзером и выдали крайне сексуальные тонкие черные перчатки. Жаль, что мальчики остались дома и с ними нельзя поиграть в легкий БДСМ…

Мое настроение, кажется, было на порядок выше, чем у любого человека в окрестностях.

Я растерянно побродила по супермаркету, так и не придумав, зачем я туда пришла, если Марк все уже купил, загрузила рюкзак замороженными чизкейками и наконец-то купила злополучную кипрскую симку, чтобы каждый раз не заполнять пропуск вручную, а просто отсылать смс.

Когда я вернулась, Дима с Марком уже снова нормально общались, попутно разделывая какую-то устрашающего вида рыбу. На плите были заняты все четыре конфорки, на столе разложены ингредиенты будущего обеда, на которые даже смотреть было страшно — и все у них было хорошо. У Димы с Марком, не у ингредиентов, разумеется. Тем уже было не помочь.

Мальчики даже встретили меня объятиями, не шарахаясь друг от друга.

Кажется, они что-то исправили между собой.

Но что это значило для меня?

— Что ты теперь будешь делать? — спросила я Марка.

Он пожал плечами:

— Ждать, пока небо откроют для частных джетов.

— Думаешь, это случится раньше, чем для всех остальных?

Он только насмешливо посмотрел на меня.

А, ну да. Богатые люди живут в другом мире.

Но пока — пока они вместе со всеми сидели по домам, слушая речь президента, который сравнивал эпидемию с войной и призывал диванные войска мобилизоваться и не сдать ни пяди врагу. Солдат, помни: пока ты сидишь дома — вирус не пройдет!

Но киприоты не вняли. Пару дней мы выходили к морю все вместе — парни на пробежку, я просто посмотреть, как белая пена взлетает над волноломом на фоне фантастически ярких закатов. Потом они уходили в магазин за добычей, а я — смотреть кино, болтать с друзьями и просто слушать тишину, валяясь на террасе с банкой сидра.

На третий день такой жизни пришло воскресенье и все пожилое население острова, которое люди так дружно пытались спасти от заражения, выползло на рынки — традиционно общаться. Сплетничать, обмениваться новостями, закупаться свежими фруктами — и заражать друг друга.

На президента было страшно смотреть.

Еще немного — и он бы последовал примеру своих итальянских коллег и крайне экспрессивно высказался бы про такое поведение: про то, что в гробу прическу будет некому рассматривать, например, или что хочется взять в руки огнемет.

Но он сдержался.

Почти.

Карантин был усилен: объявили комендантский час с девяти вечера и разрешили всего один выход из дома в сутки.

Марк с Димой посовещались и с грустью пришли к выводу, что выходить им придется по одиночке. Один в магазин, другой — на тренировку. На следующий день наоборот.

— А я? — пискнула робко. — Я тоже могу в магазин!

Они смерили меня совершенно одинаковыми взглядами и одновременно фыркнули.

— Ты вообще знаешь, сколько килограмм в нашей ежедневной закупке? Ты уже помрешь там по пути, деточка! — Димка похлопал меня по голове и ушел в душ.

Марк пояснил:

— Мы все-таки два взрослых мужика и едим соответственно, если ты не заметила. Хочешь — ходи за своими тортиками, но в этом тоже нет нужды. Просто гуляй.

— Я не могу гулять… В списке причин для выхода есть только аптека, банк, продукты, врач, спорт и выгул собаки. Если не в магазин, то куда? На спорт? Ха-ха…