— Ну давай мы тебя по очереди будем брать с собой на тренировки? Сегодня у меня силовые. Посидишь рядом, полюбуешься, как я пыхчу и потею?

Вечерний город заливался собачьим лаем — мне кажется, или раньше собаки так не беспокоились? Или их заглушали ночные мотоциклисты, а теперь, в карантинной тишине, можно было общаться без помех?

— Видел в новостях, что одного парня поймал патруль без пропуска. Он сказал, что домашних животных разрешено выгуливать просто так. Но собаки при нем не было, он вообще на машине ехал. Зато была… рыбка. В аквариуме. С собой, да, — поделился Марк по дороге к морю.

— И что? Прокатило? — восхитилась я.

— Нет, что ты. Без пропуска домашних животных можно выгуливать только недалеко дома. Оштрафовали за то, что он был на другом конце города.

— Прекрасно… — я тихо рассмеялась.

В закатной тишине смех прозвучал странновато. Вообще улицы без людей, оказывается, дичали быстрее, чем казалось авторам книг и фильмов про постапокалипсис.

— Вчера вечером шла мимо этого банка, — я показала на светящуюся вывеску. — Представь, темнота, пустота, и только ветер гоняет шуршащий пакетик туда-сюда… Город, короче, вымер от чумы, полное впечатление, что здесь живут одни призраки. И тут в полной тишине слышу детский смех!

— Поседела? — озабоченно хмыкнул Марк, разглядывая мою голову.

— Почти! — я нервно провела рукой по волосам. — Ну, понятно, из окна квартиры донесся, но впечатления незабываемые. Никакого хоррора не надо.

На берегу снимала на видео медленный морской закат. Солнце, не торопясь, погружалось в виду, оранжевая дорожка бежала по темно-бирюзовой воде к камням на берегу, ветер приносил запах можжевельника, и кроме нас на берегу больше никого не было. Марк отжимался, уперевшись ладонями в гладкие камни, и его серая футболка потихоньку темнела на спине от пота. Потом он велел мне сесть ему на ноги, взял камень потяжелее и качал пресс, каждый раз встречаясь со мной взглядом, когда полностью садился. Я сбилась со счета на ста пятидесяти, но он продолжал вдвое дольше, отрабатывая честно, не мухлюя до самого конца.

Потом встал в планку, и мне было скучно даже наблюдать за ним. Казалось, ему не доставляло никаких сложностей держать поджарое тело вытянутым как струна в идеально ровной позе хоть часами. Только намокшая уже целиком футболка намекала, что это не так.

Я отошла на край пирса, туда, где тяжелые волны разбивались о камни, бросая в лицо легкой и сладкой, как взбитые сливки, белоснежной пеной.

Воздух здесь почему-то пах карамелью.

Свежесваренной сливочной карамелью с крупинками соли.

Мир казался совершенным. Не хватало только какой-нибудь мелочи.

И когда мужские руки обняли меня сзади за плечи — он стал идеальным.

Несмотря на все, происходящее в мире, на тревогу, разлитую в воздухе, на пустоту на месте будущего — то, что я чувствовала сейчас, было ближе всего к счастью.

13. Природа очистилась

В конце марта Кипр просыпается.

Да, всю зиму здесь что-то цветет, что-то созревает, идут долгие дожди, наполняющие реки прозрачной сладкой водой, в которой резвятся не только лягушки, но и мокролапые котики. Всю зиму растет сочная зеленая трава, такая непривычно свежая после выгоревших за лето полей.

Но именно в конце марта остров словно взрывается цветом и запахом. Как выздоровевший одновременно от коронавируса и депрессии, он не может насмотреться на пронзительно-бирюзовое море, синие, желтые, малиновые, лиловые, алые, невероятно-белые цветы, не может перестать пить воздух, наполненный запахом соли, йода, заморских пряностей, свежей густой травы, всех этих цветов — многие из них, кстати, ядовиты.