К чудесам (и последствиям) путешествия на конике я оказалась не готова. И почему меня никто не предупредил, что езда верхом – тяжкий труд? Ни за что бы не согласилась, знай заранее!

Ночь проспала как убитая, а утром меня разбудили живительные ароматы выпечки. Всё тело ломило, но умеренно, и я аккуратно присела, чтобы не стукнуться макушкой о низкий потолок. Вчера у меня не хватило сил ни умыться, ни раздеться, а с утра ещё и нужды личного характера одолели, так что настроение у меня было – врагу не пожелаешь.

Одна беда – врагов поблизости не наблюдалось. У стола хлопотал Баюн, что-то тихо мурлыкая себе под нос, у печки спал богатырь, оправдывая свой статус богатырским храпом, а у двери изредка переступал мохнатыми ногами Сёма, словно уже разминался перед очередным марш-броском.

И тут я сильно-сильно позавидовала всем разом: излишне бодрому коту, беспечно спящему козлу, пофигисту конику и даже крошке Чудику. Всем было хорошо! Одна я с утра… Ведьма!

- Проснулась, Алёнушка? – Баюн взглянул наверх и помахал мне лапой. – Доброго утречка. Там за избушкой умывальник есть и чуть дальше нужник. По лицу вижу, тебе в первую очередь именно туда. Проводить?

И вроде не издевался, но я предпочла отказаться от его помощи. Не люблю чувствовать себя должной и беспомощной. Так что как-нибудь сама.

Кое-как сползла вниз, даже не наступив на спящего богатыря, натянула сапоги, подхватила с лавки заранее приготовленные Баюном полотенце с мылом и поспешила на улицу. Утренняя прохлада моментально взбодрила, и я даже на секунду пожалела, что не накинула кафтан, но возвращаться не стала.

Нужник, он же клозет, он же кособокое деревянное строение метр на метр стоял на условленном месте, стыдливо прячась за разросшейся липой, и я с удовольствием воспользовалась им по прямому назначению. Чувствуя, как потихоньку налаживается жизнь, вышла и направилась к рукомойнику, аккуратно подвешенному прямо к задней стене избушки. Вода в нём оказалась ледяной, но я ничуть не расстроилась, понимая, что бодрости много не бывает. Хорошенько умылась, разгоняя кровь, и даже попыталась сделать полноценную зарядку, но меня хватило всего на несколько приседаний, взмахов руками и наклонов, после чего я окончательно осознала, что такой экстрим не для меня. Держась за поясницу, в которой что-то пугающе хрустнуло, я поплелась обратно в избушку.

- Ох, болезная! – с порога запричитал Баюн, стоило только ему меня увидеть. – Нам ещё радикулита в полный комплект не хватало! А ну, садись, разомну!

Села, послушно задирая рубаху и подставляя спину хвостатому лекарю, и покрепче стиснула зубы, когда он начал с поистине богатырской силой разминать больные места. Судя по лёгкому жжению кожи и перечно-мятному запаху, поплывшему по избушке, Баюн воспользовался специальной разогревающей мазью. Возражать даже и не подумала, понимая, как важно снять приступ. Я себе не враг.

И даже поймав откровенно заинтересованный взгляд пробудившегося Вячеслава, лишь поплотнее прижала рубаху к груди, чтобы этот эстет рогатый не увидел ничего лишнего. Вот и как его прощать в таких условиях? Да у него всё на морде написано: не раскаялся и не собирается!

- Всё, я закончил, - важно отчитался Баюн и легонько похлопал меня по спине. – Одевайся и завтракать. Как в путь двинемся, я тебе ещё пояс дам согревающий. Яблочко – это конечно хорошо, но одного видать мало оказалось. Да и ты всё ж таки уже не девочка…

Фыркнула себе под нос, стоически игнорируя неприкрытое хамство кота. И не такое в своё время слышала. А тут даже не в обиду сказано, а банальная констатация факта. Сама такая – факты для меня куда ценнее, чем любая сладкая ложь.