— Он это начал, не я. А знаешь, почему?

— Почему? — спрашиваю я тихо.

— В этом Никлаус весь! — лихорадочно горят голубые глаза. — Он всегда так действует. Мне назло, понимаешь? Приглянулась пожарная машина в детском магазине? Так он будет хныкать, пока его мать не купит её именно ему. Упал с велосипеда, разодрал колено и получил сочувствие от родителей, он вернётся с улицы с синяком под глазом! Увлёкся игрой в регби, он сделает всё, чтобы стать капитаном команды! Мне продолжать, Ани?

— Так я... я что-то вроде приглянувшейся детской игрушки? — шепчу я поражённо.

— Я обязательно должен сказать это вслух, да? — горько усмехается он. — Ты мне понравилась, Ани, и он это понял. Все вокруг поняли. Все, кроме тебя, очевидно.

Он возвращается в исходное положение, заводит двигатель и выезжает на дорогу. Челюсти сжаты, под кожей гуляют желваки, светлые брови хмуро сведены на переносице.

Я тоже смотрю на дорогу и не представляю, что думать. Мне стыдно. Но верю ли ему до конца? Интересный вопрос.

— Прости, — решаю я быть мягче. — Я не хотела тебя...

— Обидеть? — усмехается он. — Э-э, нет, Ани. Чего-чего, а жалость твоя мне нужна в последнюю очередь. Просто... Просто разреши себе узнать меня получше, ладно?

— Ладно, — соглашаюсь я. А что мне остаётся?

Оливер медленно выдыхает и кивает, складка между бровей разглаживается, на губах проявляется призрак улыбки:

— Хорошо. Со спиртным и сигаретами ясно, но чем тебе не угодила музыка?

Я неловко улыбаюсь:

— Долгая история. Возможно, однажды я тебе её расскажу.

— Хорошо, — повторяет он, бросив на меня понимающий взгляд. — Тогда расскажи о том, о чём не против рассказать. О чём угодно.

Я задумываюсь ненадолго, а затем выкладываю ему свои первые впечатления о городе, в котором он родился и рос. О стране в целом. О моём помешательстве на ней с детства.

Мы много хохочем, перекидываемся необидными колкостями и за этим делом незаметно добираемся до моей улицы, а затем и до моего дома. Но от меня не укрывается пытливый взгляд Оливера в сторону машины Никлауса, одиноко стоящей у дороги. А затем я вижу и хозяина машины, быстро сбегающего с невысокой лестницы на входе в дом.

Ник топорно останавливается при взгляде на огромную тачку сводного брата. Я напрягаюсь и смотрю на Оливера. Неужели, парень специально вёл машину неспешно? Потому что знал, что Ник куда-то собирается, знал, во сколько? Или же дело во мне? Я стала настолько недоверчивой из-за последних событий в моей жизни?

Оливер останавливает машину в метрах пяти от машины Ника. Когда он поворачивает голову ко мне, его лицо совершенно бесстрастное. Он улыбается мне и чешет бровь большим пальцем.

— Ани... — Оливер протягивает руку ко мне, обхватывает своими пальцами мои. — Не знаю в курсе ли ты... В общем, на следующей неделе начинается турнир по вольной борьбе. Я участник. И мне... мне будет приятно, если ты придёшь за меня поболеть. Что думаешь?

— Я... — короткий взгляд в сторону Ника подтверждает, что парень застыл на месте насмешливым изваянием, и жжение на коже у виска — действие его тяжёлого взгляда. — Я не фанат драк, Оливер, даже спортивных. Но... я подумаю, хорошо?

— О большем не прошу.

Оливер не отпускает мой взгляд и крепче сжимает мои пальцы, в воздухе между нами начинает искрить напряжение, от чего мне становится очень неловко. Я аккуратно высвобождаю свою руку и тянусь к рычагу дверцы:

— Спасибо, что подвёз меня, Оливер.

— Брось, мне понравилось с тобой разговаривать, милая русская.

Ну всё, довольно. Ещё раз неловко улыбаюсь ему и наконец спрыгиваю на землю. После кондиционера машины, кожу и нутро приятно согревает влажно-горячий воздух Калифорнии. Всё же я обожаю здешний климат.