– В твоём доме я лишняя, пойми! – срываюсь на крик, не в силах произнести, что втрескалась в него по уши.

– Глупости. – Рома прерывает меня лёгким прикосновением. Невесомым как мартовский лучик касанием губ к горящему лбу.

Всего лишь по-братски, невинно целует, а духота, кажется, становится ещё сильнее. Поднимается от земли, стекает с неостывших ещё после дневного солнцепёка крыш, усиливает аромат цветущей вечерницы. От чужого дыхания начинают пылать лицо и шея, а оттуда жар пробирается под футболку, заставляя тонкую ткань липнуть к телу.

Губы Ромы жёсткие, прикосновение короткое. Невыносимо короткое. Слишком невесомое.

Догадывается ли он, как действует на меня?

Я борюсь с искушением как могу.

Но когда Рома начинает отстраняться, я резко подаюсь вперёд...

5. Глава 5

Стоит ли говорить, что решение объясниться наглядно, выстреливает в моей голове со скоростью пули?

Что я делаю?

Да плевать.

Рома не сопротивляется моим действиям. Он застывает в ступоре.

Пользуясь его растерянностью, я без зазрения совести прижимаюсь губами к неподвижному рту, с каждым мгновением становясь всё напористей. Ощущения настолько... правильные, что даже его бездействие не в силах меня смутить. А может, причина в том, что мне самой не верится в реальность происходящего. Она просто в голове не укладывается. Я целую женатого мужчину. И мне... Мне умереть как нравится.

– Вопросы ещё остались? – Это единственное, что получается вымолвить. Адреналин рвёт пульс, срывает голос.

Рома хмурится. Заговаривает хрипло, тщательно подбирая слова.

– Я не тот, кто тебе нужен, Катёнок. Знаешь, ты ведь мне... – Он резко встаёт, запрокинув голову, смотрит в мутное небо и сухо заканчивает: – Забыли. Не хочу стать обузой, когда ты это перерастёшь.

Рома плавно смыкает пальцы на моих запястьях, чтобы помочь мне подняться на ноги и ведёт за собой. Замкнувшийся в себе, словно решает непосильную задачу.

Опускаю голову, не осмеливаясь смотреть ему в глаза. Стыд запоздало заливает щёки. А ещё ужас и какая-то непонятная, жгучая обида. Забыли! Он-то забудет, есть с кем. Вопрос, как мне теперь стереть из памяти свой первый поцелуй?

Тенью плетусь за Ромой, стараясь не думать о том, какие мысли бродят сейчас в его голове. Жутко стыдно даже не столько перед ним, сколько перед Вероникой. В отличие от Инги, она ко мне относится ни горячо, ни холодно. Аукнется мне всё это как пить дать.

Скандал в квартире будто и не прекращался.

Я замираю в дверях своей комнаты. За время, пока нас не было, Вероника тоже подтянулась на шум. Наше с Ромой возвращение она встречает вопросительным взглядом, в котором, помимо встревоженной жалости, в мою сторону нет ни одной негативной эмоции.

Стою столбом по другую сторону от Ромы, и стараюсь отвлечься от обуревающих меня переживаний, вжимая ногти в основание ладоней. Ещё немного – вспорю до крови.

Инга разошлась пуще прежнего, всё никак не угомонится. Отчитывает уже Макса без умолку. Без передышки. Я даже предположить не могла, что она так бурно всё воспримет.

– Да что ты завелась не пойму?! – Макс так плотно сжимает челюсти, что, кажется, слышен скрип зубов. Подозреваю, от выражений покрепче его удерживает только тот факт, что Инга всё же его родная мать.

– Я, может, жду не дождусь, когда она съедет! – фыркает Инга, не смущаясь меня. – Ты ещё в качестве жены её здесь оставь!

– Мы с Катей вместе. Я всё сказал, – коротко рубит Макс, хватая меня за руку. – Не нравится? Мы утром же свалим, квартиру снять не проблема. И хрен ты меня больше увидишь. Достало.