Опять киваю и, бочком выбравшись между этим каменным телом и стеной, бегу в комнату. Закрываю дверь. Жаль, ключа в замке нет, заперлась бы ещё.

Вторая дверь ведет в купальню. В красивую мраморную. С мини-бассейном. Роскошь в этом доисторическом месте. Скидываю вещи, которые превратились в груду грязных тряпок, настраиваю воду в полукруглой ванной, наливаю туда из всех склянок, что стоят на полочке. Создаю густую ароматную пену и с блаженным удовольствием окунаю замерзшие косточки. Стон наслаждения сдержать не удаётся, и он эхом разносится по комнате.

— М-м-м, просто песня, — урчит за спиной голос блондина. Вскрикнув, ухожу под воду, но меня безжалостно вздёргивают. И опять за шею. Что за любовь — хватать меня за эту часть тела? У меня есть руки!

— Нет! — бью по воде, стараюсь укрыться пеной и скрыть страх. — Астарт, пожалуйста…

— Тш-ш-ш, — губы прижимаются к уху, а пальцы оглаживают тонкую шею, — у тебя ещё будет время покричать моё имя. А сейчас не дергайся. Не хочу внушать тебе, моя маленькая вкусная девочка.

— Ты сказал, у меня полчаса, — тяжело соображать, когда тебе одновременно страшно и жарко от прохладных прикосновений. — Я не успею. Не успею…

— Ты права, мы же не хотим, чтобы к нам присоединился Дар, — кривит губы Астарт, целует в висок и, выпустив меня, уходит.

Напряженно смотрю в пустой проём двери. Жду. И когда слышу тихо хлопнувшую входную дверь, выдыхаю. Ухожу полностью под воду.

Соберись, Лина. Просто нужно получить больше информации, сохранить рассудок и сбежать вновь. Желательно утром. Или лучше дождаться этого Лестата и попросить политического убежища? Что там брюнет сказал? Если он узнает, откуда я взялась, казнит Астарта!

Моя свобода — смерть вампира. Пусть красивого, порочного, но всё же вампира. Будет знать, как похищать девушек из чужого мира.

Только вот они ведь могут меня спрятать, и тогда Лестата я не встречу. Значит, поиграем по их правилам. Сделаем вид, что внушение работает. А если прикажет переспать с ним? Или… Так, стоп, не думаем о развратном. Астарт сказал, что дождётся, когда я сама приду к нему, без яда. И внушать не хочет ничего. Значит, верит в своё обаяние? Ха! Стокгольмский синдром — чушь! Я в него не верю и, как только появится возможность, сбегу!

Программа минимум определена.

Смыв пену и промыв волосы несколько раз, выбираюсь из остывшей воды. Обтираюсь пушистым полотенцем, что стопочками уложены на тумбу, и, обернув телеса, выхожу. Так. А во что мне одеться? Опять в грязную свою одежду? Замечаю на кровати платье и кривлюсь. Тёмно-красное, с корсетом и глубоким декольте. Чёрные туфли на шпильке лежат рядышком.

За неимением другой одежды приходится облачаться в эту доисторическую роскошь. Правда, корсет завязываю не так туго — неудобно это делать самой, да и воздух мне всё же необходим. Белья нет. Теряю пару минут на стирку своих трусиков и выскакиваю в коридор.

Цокот каблуков бьёт по нервам. Стараюсь заглушить их, ступая на носочках. Но устаю и, плюнув, спускаюсь в холл.

— Пунктуальная, — хмыкает Астарт, лениво привалившись к косяку между комнатами. — Проходи.

Гостиная тоже мрачная, каменная и прохладная. Передёргиваю плечами, бросив взгляд на холодный камин. Замечаю рояль, чёрный, лакированный. Интересно, кто из них играет на нём? И, наконец, замечаю каменный стол. Длинный, прямоугольный.

Во главе стола уже сидит брюнет. Лениво осматривает меня и крутит в бокале бордово-красную жидкость. Вряд ли вино. Наши глаза встречаются. Он пугает меня больше, чем стоящий за спиной блондин. Вздрагиваю от прикосновений к холке.