— Не двигайся, — опаляет дыхание ухо. А после веревочки корсета трещат от силы натяжения.

Хватаю ртом воздух, задыхаюсь. Сейчас умру. Грудь в чашечках поднимается, почти что выпрыгивает. И меня всю вытягивает. Брюнет смотрит, не отводит глаз, и в них загорается что-то тёмное, порочное. Закончив со шнуровкой, Астарт целует в шею, вызвав очередную дрожь, и мягко толкает вперёд.

Стол заставлен яствами. Сырные и мясные закуски, салаты и хлеб. Дождавшись, когда я займу стул рядом с брюнетом, Астарт перемещается на другую сторону и садится прямо напротив меня.

— Харен! — бросает брюнет в сторону неприметных дверей. И к нам тут же выходит мужчина.

По позвоночнику стекает ледяной пот, сердце немеет от одного вида этого Харена. Худой как жердь, бледный как мертвец. Он передвигается, будто плывёт над полом. Расставляет блюда с тележки, которую катил. Когда он склоняется ко мне, чтобы поставить тарелку, закрытую колпаком, отшатываюсь. В нос бьёт запах сырой земли, эта сырость пробирает все внутренности. Беспомощно кидаю взгляд на Астарта, он цепко следит за мной и улыбается. Будто ему нравится мой страх.

— Харен. Это Каролина, — представляет меня белобрысый. — Моя маленькая Лина. Заботься о ней. Пылинки сдувай.

— Да, господин, — опускает голову мужчина.

— Иди! — чуть резче и раздражёнее приказывает брюнет и сам наполняет мой бокал вином.

Как только этот неприятный тип исчезает, становится легче. Правда вот, есть и пить страшно. Вдруг опять свой яд добавили. Не хочется вновь метаться в бреду и агонии возбуждения. До сих пор низ живота неприятно тянет от неудовлетворения.

— Ешь, — требует Астарт и бровь выгибает. — Мы ведь не хотим, чтобы ты ослабла раньше времени.

Не хотим, конечно. Киваю и хватаюсь за столовые приборы. На серебряном ноже немного залипаю. Нужно его оставить себе. Если полезет, ударю прямо в сердце. Серебро же убивает вампиров, правда? А что ещё убивает? Осиновый кол. Его сейчас неоткуда взять.

Ладно, сначала поедим. А об убийстве упырей подумаем после. Осторожно отрезав маленький кусочек мяса с кровью, отправляю в рот и зажмуриваюсь. Чёрт, вкусно. Очень. Главное не мычать. Поменьше звуков.

— Я думала, вампиры не едят обычную еду, — подаю голос, утолив первый голод, и тянусь за бокалом.

— А кто сказал, что это обычная еда? — Астарт выгибает бровь. Непонимающе хмурюсь. — Как там того низшего звали? Илья? — мужчина задумчиво тянет и демонстративно отправляет в рот кусок почти сырого мяса.

Меня мутит, я отталкиваюсь от стола, роняю бокалы и хлебницу. Зажав рот ладонью, пытаюсь убежать, но брюнет ловит за торс и прижимает к своему боку. Астарт хохочет и зовёт Харена.

— Это… Это...

— Он пошутил, — цедит сквозь зубы брюнет. — Мы не едим мясо низших.

— Только кровь пьёте, — огрызаюсь, стараясь унять отвращение и проглотить ком в горле.

— Да… И ты разлила мой ужин, — обманчиво ласково замечает мужчина, проводя пальцем по выступившей вене.

Испуганно замираю и кошусь на мужчину. Он ведь не будет сейчас пить мою кровь? Брюнет ловит мой взгляд и кривит губы в улыбке. Зловещей, предвкушающей. Но разжимает объятья и позволяет отскочить.

— Он хоть жив? — осторожно спрашиваю, жадно глотая вино. Просто пить хочется и немного унять это напряжение.

— Жив, здоров и не помнит тебя, — фыркает Астарт.

Облегченно прикрываю глаза. Пусть не помнит, главное — не пострадал.

— Обозначим свод правил проживания с нами, Кара, — меняет тему брюнет. Морщусь. Не люблю такое сокращение. Лучше Лина.

— Обозначим, только как вас зовут? — перебиваю.